Водолазы обмотали самолет тросами. Элли почувствовала, как машина качнулась и медленно поползла вверх. Кровь стучала у нее в висках, еще мгновение — и они окажутся на поверхности. Но потом Элли заметила двоих мужчин, которые, перегнувшись через ограждение палубы, наблюдали за ней, и внутри у нее все оборвалось. Элли в панике заметалась по кабине и попыталась откинуть стеклянный колпак, но вовремя сообразила, что как раз этого делать и не стоит.
— Отлично, мы им сейчас устроим фейерверк, — прошептала Элли. — Иди сюда, Пак. У нас все получится, нужно просто сохранять спокойствие.
Пак обвил ее шею лапками. Элли прижала его к груди, сделала глубокий вдох и сфокусировала взгляд на лобовом стекле самолета. Вскоре на грязной поверхности стеклянного колпака появилась светящаяся белая точка. Никто из стоявших на палубе людей не понял, что произошло. Никто, кроме Мэла Гормана. Он сразу заметил, как изменилось лицо Элли, и узнал сосредоточенное выражение, появившееся в ее больших черных глазах.
— Берегись! — завопил Горман, прикрывая лицо рукавом пальто.
Но было слишком поздно. Раздался оглушительный треск. Всех, кто стоял на палубе, окатило фонтаном грязной воды: закрывавший кабину стеклянный колпак сорвало и отбросило далеко в сторону, словно внутри самолета взорвалась бомба. Несколько мгновений на палубе царила полная неразбериха. Спасатели, ослепленные хлынувшей им в лицо водой, протирали глаза, кое-кто из полицейских выронил оружие и теперь ползал под ногами у остальных, шаря руками по палубе в поисках пистолета. Когда и те и другие пришли в себя, Элли уже и след простыл. Раскуроченный самолет быстро заполнялся водой, а начальник речной полиции с воплями метался по палубе — на голове у него сидела взъерошенная обезьяна.
— Помогите, помогите! — надрывался он, — А-а-а-а, отцепите от меня это чудовище!
Толстяк отчаянно мотал головой, пытаясь стряхнуть с себя обезьяну. Полицейские, позабыв об оружии, бегали вокруг своего начальника, напоминая участников игры в третий лишний, которые мечутся вокруг одного-единственного стула. Вся эта беготня и шум еще больше пугали Пака. Неожиданно он выгнул спину и вцепился в ухо начальнику полиции, затем вскинул голову и, оскалив окровавленную пасть, издал душераздирающий вопль. Никогда в жизни полицейские не видели ничего более ужасного. Орущая обезьяна с окровавленными клыками показалась полицейским исчадием ада, они окаменели, и теперь сцена напоминала игру в замри-умри.
