В 1939 году Том приехал жить в наш дом, где оставался два года. Он был очень худой, его руки и ноги бездействовали. Папа продолжал проводить для него считывания и назначал лечение.
За эти годы я делал для Тома все возможное: я делал ему каждый день массаж и купал его в океане. Я обращался к бойскаутами, и они приходили и относили его куда угодно. Мы вместе молились, медитировали и вместе играли в шахматы. Я по-настоящему заботился о нем и научился о нем заботиться на глубинном уровне, на уровне души. Отец спас Тому жизнь. Я уверен в этом. Мы прорабатывали один из самых трудных кармических моментов. И мы стали друзьями на том уровне, который выходит далеко за пределы обычных отношений. Это было прекрасно.
В 1952 году Том в последний раз приехал в нью- йоркский госпиталь. Я умудрился найти время, чтобы повидаться с ним, но за ночь до того, как мне отправиться к нему, я побывал в его больничной палате в своем сне. Лежа один в кровати, он поприветствовал меня, и сказал: «Позови меня и я тотчас приду К тебе». Затем его тонкое тело отделилось от плоти. Он встал с кровати и пошел со мной в другую комнату, где мы сидели вместе и разговаривали. И он сказал: «Я скоро уйду и я счастлив. Я больше не могу выносить эту боль. Не трать время и деньги на то, чтобы навещать меня. Я не узнаю тебя, поскольку буду без сознания, но я услышу тебя. Я знаю, что ты все равно пришел бы. Вот ты и пришел…»
После этого мы говорили о других вещах, и он сказал: «Я буду продолжать пытаться помогать тебе, как смогу».
Он умер в январе 1953 года в возрасте 45-ти лет.
Я никогда никого так не любил, как любил Тома. Я никогда так не радовался в ненависти, как радовался, ненавидя Тома. Это были самые глубокие дружеские отношения в моей жизни, но я не знал ни одного человека столь амбивалентного и переменчивого, каким был Том. Разумеется, я никогда так упорно не работал над отношениями, как работал над отношениями с ним, и то же самое касается его по отношению ко мне. В конце концов, он стал доверять мне, а я ему, целиком и полностью, и мы были премного благодарны друг другу.
И, вот, последнее переживание:
В начале шестидесятых я ощутил, что меня распирает изнутри невероятная ярость. В то время я возглавлял развивающуюся во всем мире организацию — ИПА, в девиз которой входило слово «любовь», хотя сам понимал, что ненавижу тех людей, которые делают то, что мне не нравится. Мои сотрудники, с которыми я каждый день общался, вызывали во мне страшный гнев, и я не мог с этим справляться. Зачастую они выводили меня из себя, и мне было от этого плохо.
