Харриет кивнула, обмахиваясь ладонью. Ей придется открыть окно в своей комнате. Это всегда раздражало ее мать. Она жаловалась, что это вредно для отопительной системы. На взгляд Харриет, единственной проблемой была жара, такая, что можно было бы поджарить гуся.
Она улыбнулась, немного кривовато. Сегодня она была жареным гусем. Засунутым в печь без всякой надежды на спасение.
Харриет обняла руками колени.
— Он женат на Дженифер Джейни?
Отец кивнул:
— Верно. — Он усмехнулся. — Никто в Дулитле никогда не думал, что такое случится. — Он посмотрел в противоположный от Харриет угол комнаты, лицо его было печальным. — Я полагаю, ты никого не встретила?
— Нет, и ты знаешь, что я не собираюсь больше выходить замуж.
— Донни не хотел бы, чтобы ты тосковала по нему. И это не ранит чувства мисс Оливии, если тебя это останавливает.
Харриет мысленно досчитала до десяти.
— Как магазин?
Отец покачал головой:
— Не так хорошо, как могло бы быть. Не пойми меня неправильно. Я зарабатываю достаточно денег на лесном складе, но ты знаешь, что твоей матери этот магазин очень дорог. В некоторые недели мы получаем прибыль, в другие немного теряем. — Он нахмурился. — Мы не можем конкурировать с большими магазинами у шоссе. Но это ничего. У нас хватило здравого смысла потихоньку выкупить здание, так что нам не приходится беспокоиться об оплате аренды.
Харриет никогда не знала, что они владеют зданием на площади. Она и ее родители никогда не говорили о деньгах. Это было неловко, при том, что она была гораздо обеспеченнее, чем они. Они с Донни однажды предлагали им помощь, и ее отец так обиделся, что только после смерти Донни простил их за то, что они хотя бы предположили, что он возьмёт деньги у своей дочери или зятя.
— Это хорошо, — сказала она и замолчала: Харриет стала разглядывать коллекцию рождественских безделушек, покрывающих журнальный столик. Маленькая деревня со сделанным из ваты снегом стояла в центре. Одно блюдо граненого стекла было наполнено красными и зелеными «эм-энд-эмс», другое — мятными леденцами. Харриет наклонилась и взяла горсть «эм-энд-эмс».
Отец откинулся в кресле и сложил руки на животе.
— Как приятно, что ты дома, — сказал он, как будто говоря сам с собой.
Харриет подавилась конфетой. Она закашлялась, и отец вскочил. Он мягко похлопал ее по спине.
— Спокойнее! — воскликнул он. — Ты в порядке?
Она сглотнула и кивнула:
— Все хорошо. Может быть, стакан воды поможет.
Отец встал и вышел из комнаты.
