– Вспомнили. И решили изображать обычных туристов, – отшутился Миша.
Мы нашли себе тенистое местечко у бассейна и развалились в шезлонгах, потягивая коктейли и обсуждая последние события.
– Твой загар смывается или не смывается? – поинтересовался Миша, с любопытством разглядывая меня.
– Не смывается, – хихикнула я. – Я теперь навечно такая останусь.
– А что, прикольно! Тебе идет! – одобрил полурослик, придвигаясь поближе. Он взял меня за руку, слегка потер и одобрительно кивнул: – Действительно, мертво схватилось.
Мою руку после этого он не отпустил.
– И с глазами вы здорово придумали, – подхватил Брыкала, придвигаясь к Танюсику. – Очень стильно!
– Вот я и говорю! – Танюсик подмигнула Сене изумрудным глазом. – А то как-то не по-настоящему получается, неправдоподобно.
Одобрение парней было усилено похвалой от режиссера, который подошел к нам в сопровождении Пули.
– Мы с господином режиссером считаем, что вы очень точно уловили стиль образов, – сообщила наша руководительница и добавила: – Молодцы, девочки! Постарались за державу! Думаю, призы за лучшие костюмы были бы нашими!
Сама она изображала подружку Тарзана: леопардовое парео имитировало шкуру, распущенные волосы струились чуть ли не до колен, ярко накрашенные глаза сверкали из-под черных густых бровей.
– А она ничего, – заметил хоббит, и я с яростью вцепилась ему в руку ногтями.
– Да уж! Кто бы мог подумать! – подхватил Брыкала. – Будь она лет на десять помоложе… – После этих слов он запнулся и жалобно пискнул – Танюсик тоже не дремала.
– А мне и так сгодится! – хихикнул неугомонный Смыш, и я, окончательно рассвирепев, выдернула руку и запустила в него шлепанцем.
Однако промазала, и шлепанец угодил в появившегося рядом Камаля. Выглядели они с сестрой просто потрясающе: на Камале была белая чалма и белый балахон до пола, на Варанаси – ярко-красное сари.
Мы едва успели перекинуться парой слов, когда наступил долгожданный момент. Пересечение экватора ознаменовалось всеобщим ликованием и массовым купанием в бассейне. С веселыми криками люди сталкивали друг друга с бортиков, прыгали сами, и вскоре мы тоже очутились в воде.
Прыгнув с бортика, я сразу же ушла на дно. Линзы соскочили и утонули, и Пого-пого наконец-то прозрела. Вода вокруг кишела купальщиками, и, оттолкнувшись от дна, я рванулась вверх, ввинтившись в промежуток между телами. Поверхность была уже близко, когда на меня вдруг опустилась какая-то белая пелена, похожая на купол парашюта, рядом мелькнули чьи-то руки – на одной из них я увидела татуировку в виде черного солнца. И в следующее мгновение я оказалась спеленутой так прочно, что не могла пошевелиться. В ужасе я закричала, выпуская последний воздух, потом вдохнула – и внутрь меня рванулся поток тепловатой соленой воды…
