сильными. Еще бы — какое удовольствие побыть хоть иногда на пьедестале! Общество
не оценило, отринуло. Сейчас мозг и ум ценится больше чем, грубая сила. Но и
питекантропам надо как-то жить.
Расклад явно не в мою пользу. Но лучшая защита — нападение.
Парни еще ржали, перебрасывались шуточками. Я оттолкнулся носком и резко
выбросил правую руку. Костяшки ожгло дикой болью. Будто в бетонную стену ударил.
Но вместе с тем слух уловил отчетливый хруст и вопль боли. Первый амбал
отшатнулся, рухнул на асфальт обливаясь кровью. Быстрого взгляда хватило, чтобы
понять — больше не боец, нос безнадежно сломан.
Я резко развернулся, увидел мчащуюся на меня огромную тушу. Ушел влево,
вывернулся из захвата толстых лап. Не глядя, лягнул ногой и рванулся вперед. Но
тут сбоку ударила еще одна гора, сбила. Я охнул, больно ударился о твердый
асфальт. Вскочил на ноги, успел увидеть перекошенную злобой морду одного из
молодчиков. Он сделал прямой, сразу несколько боковых. Я уклонился, один из
боковых принял на руку. Мощный толчок едва не вышиб дух, в голове сразу же
зазвенело, мир потерял четкость. Почти вслепую провел серию мощных и хлестких
ударов. Связки трещали, отвыкшие от нагрузок мышцы стегало болью. Кулаки
вминались в тугую плоть. Пару раз попал в лицо. Опять раздался хруст костей,
ошеломленное мычание и злобный рев. По лицу хлестнул веер горячих брызг.
В глазах немного прояснилось. Я увидел второго гопника. Ползал на коленях,
постанывал и поскуливал, трусил головой. Из приоткрытого рта стекала длинная и
липкая ниточка слюны перемешанной с кровью. Я не отказал себе в удовольствии,
мощнейшим ударом ноги вбил зубы в глотку. Парень взвизгнул, откатился прочь и
затих.
Но тут за спиной раздалось громкое сопение, крепкие руки ловко проскользнули
вдоль торса и ухватились за шею. Огромная тяжесть обрушилась на шею и пригнула к
земле. Позвоночник жалобно затрещал. Я дернулся и зарычал, но без толку. Самым
глупейшим образом попался в классический армейский захват. Над ухом ликующе
завопили:
— Кондрат, я держу его! Держу! Бей, сучонка!
Захват немного ослаб, я сумел разогнуться. Но тут в живот врезалось нечто
тяжелое. Дыхание с жалким стоном вылетело из груди, в глазах потемнело. Второй
удар угодил по ребрам, едва не сломал. Третий и четвертый по голове. Я рычал,
рвался из плена крепких рук. В ушах нарастал грохот, в глазах — тьма и алые
вспышки. Издалека услышал хриплый голос:
— Кондрат, хватит! Убьешь же.
— Тебе чо, жалко?
