— Воздух! — скомандовали наблюдатели.
Это было уже настоящей охотой. Для гитлеровцев бронепоезд, как бельмо на глазу, вот и посылают они самолеты, чтобы разбомбить, уничтожить, раздавить «зеленый призрак».
— Отразим воздушный налет, затем сменим позицию, — передал командир корректировщику.
Но на передовой взмолились:
— Не прекращайте огня!
Да, опасное положение создалось у высоты, и командир решил: атаку авиации отражать зенитными пулеметами и одним орудием, не прекращая огневой поддержки морских пехотинцев.
Воздушный противник учел вчерашнюю ошибку, взял упреждение, но опять просчитался.
Но тут нас снова нащупала вражеская артиллерия. Снаряды и мины падают в нескольких метрах от бронепоезда. Всем, кто не занят у орудий, приказано укрыться в казематах. Когда атака фашистской пехоты была отбита, в укрытия ушли все.
В казематы то и дело доносились гулкие удары близких разрывов. Платформы раскачивались на рессорах, как на волне, осколки со звоном и визгом отскакивали от брони, а бронепоезд, как завороженный, стоял целым и невредимым: ни одного прямого попадания не удалось сделать гитлеровцам.
Получив от корректировщиков подтверждение о действенности артогня бронепоезда, командир приказал выходить на запасную позицию.
Противник как будто немного успокоился. Но через час, когда мы были в другой выемке, снова стали поступать требования об огневой поддержке. [86]
Повторилось буквально все, как было в первую артиллерийскую подготовку. Мы начали стрельбу, через несколько минут враг открыл огонь по нашей позиции. Атака пехоты была отбита, и капитан Саакян дал команду выйти из-под обстрела.
На этот раз авиация не мешала нам: то ли мы быстрее обычного отбили атаку пехоты, то ли самолеты опоздали с вылетом.
Но испытания еще ожидали нас. Когда бронепоезд был на полпути ко второй выемке, его настигла шестерка «юнкерсов». Мы поставили заградительный огонь.
Рвутся в небе снаряды, трассы пулеметных очередей проходят впереди под самолетами, а они снова и снова заходят на бомбометание.
Я распоряжаюсь пулеметчиками, а сам с тревогой слежу за самолетами.
От головного бомбардировщика отделилось несколько черных «капелек». Докладываю командиру. Но он и сам видит падающие бомбы.
— Тормоз! — командует капитан.
И вовремя!
Бомба упала на полотно в нескольких метрах от паровоза. Перебила правый рельс, разворотила несколько шпал. Паровоз с неподвижными колесами, намертво зажатыми тормозными колодками, медленно наползает на дымящуюся воронку, кренится.
