Каземат встретил меня сплошной темнотой и удушливым угаром. Удивляясь собственному голосу, спрашиваю:
— А ну, ребята, кто тут живой?
В ответ — мертвая тишина. Слышно, как в мозгу пульсирует кровь, будто молоточком стучит: тук-тук.
Включаю фонарик. На полу распластались матросы. У многих из ушей и носа сочится кровь. Не мешкая, приступаю к делу. Фонарь мешает — бросаю его в сторону. Подтаскиваю одного моряка к люку, спускаю ногами вниз. Зацепился за что-то, обо что-то сильно ударился. Но боли не чувствую. Подгоняемый духотой и страхом, шарю по каземату, ищу людей, спешу как можно быстрее спустить их в люк.
Мутится сознание, руки и ноги наливаются свинцом, лицо заливается потом. Но мысль не устает стучать: «Скорее, скорее!».
Вот, кажется, и последнего моряка спустил в люк, больше никого нет в каземате. Сам стал вылезать, спустил ноги и вдруг почувствовал, что засыпаю.
Сознание на мгновение вернулось: «Только не спать!» Сон может стоить жизни.
Но силы оставили меня, все расплылось, как в мираже, и я снова впал в забытье.
Проснулся от далеких криков и стука. «Это меня зовут», — мелькнуло в сознании. Но вместо того, чтобы спуститься в люк, поднимаю из него ноги и начинаю ползать по настилу бронеплощадки. Затем проваливаюсь куда-то и окончательно теряю сознание.
Оказалось, что в конце концов я провалился в люк, и меня бесчувственного вытащили за ноги из-под платформы.
Рельсы к тому времени прогнулись еще больше, шпалы раскрошились так, словно их пожевали. Между броней и полотном дороги осталась совсем узкая щель. [209] Когда меня тащили, изрядно содрали кожу на спине о край броневого листа. Лицо, руки, ноги были в ссадинах.
Огромная гора, свалившаяся на бронеплощадку, как будто ждала, когда я выберусь. Только меня отнесли в сторону, раздался оглушительный треск. Рельсы лопнули, и бронеплощадка почти наполовину ушла в землю.
Очнувшись, я прежде всего спросил: все ли спасены. Оказалось, что мы с Головенко вытащили всего пятерых. Остальные двенадцать остались навеки погребенными в бронированном склепе. В числе погибших были командир бронеплощадки старший лейтенант Буценко и другие, бесконечно дорогие наши товарищи, находившиеся в артиллерийской башне, в которую невозможно было пройти из каземата.
Но раскопки не прекращались. Люди не теряли надежды на спасение остальных.
Второй выход из тоннеля был свободен. Одна бронеплощадка вместе с паровозом оставалась невредимой.
Осмотрев ее, командир приказал:
