— Ты позволил ему забрать ее. Даже не подумал сопротивляться. У него были деньги, а у тебя нет, и ты просто отдал ему Вивиан. Я ожидал, что ты, по меньшей мере, надерешь ему задницу. Я тогда очень разочаровался в тебе, Джек.
— Полагаю, за этим вы меня и позвали. Чтобы посидеть и поразочаровываться вместе. Я прав?
Я поднялся.
— Полковник, обычно мое время оплачивается. Это единственное, что я могу продать. Но ничего. Сегодня я заплачу сам.
— Как насчет возможности заработать сто тысяч долларов?
Я поколебался, изучая глубокие складки у него на лбу. Потом снова сел.
— Я знаю, что тебя нельзя купить, — сказал полковник, — но я надеялся, что тебя можно нанять — по крайней мере на несколько часов.
— Какое отношение ваше предложение имеет к Вивиан?
— Думаю, я выложил эту карту слишком рано.
— Так или иначе, вы ее уже выложили. Это серьезный ход. Такую карту не убрать обратно в колоду.
— Видишь вон ту яхту? — спросил он.
— Вижу.
— Там на борту труп.
Сердце глухо ударилось о ребра и встало на место, готовое к новому прыжку. С минуту я глядел на полковника, затем приспустил темные очки и снова посмотрел на яхту.
— Труп, — повторил я, — И кто бы это мог быть?
— Мэтсон.
— Мэтсон?
Я сделал глубокий вдох, не сводя глаз с яхты.
— Давай пройдемся, Джек. У меня затекает спина, когда я сижу слишком долго.
Мы пошли по узкой дорожке вдоль кирпичной стены, свернули к застекленному балкону, где я, бывало, сиживал с Вивиан, и направились дальше, мимо заброшенных теннисных кортов с безжизненно обвисшими на полуденной жаре сетками. Позади нас остался японский сад, который полковник устроил за огромные деньги, когда купил землю с домом. Даже «Зеленый великан»[3] не смог бы добиться тут успеха. Климат слишком влажный, почва слишком соленая, солнце слишком безжалостное. Полковник импортировал садовников вместе с карликовыми деревьями, которые они высаживали, и заставлял использовать только японские сорта. Все, кроме одного, вернулись домой — сломленные, ожесточенные, но с неплохими гонорарами в карманах.
Полковник вдруг остановился и посмотрел на меня. Я думал о мертвом Мэтсоне на яхте. Я остановился, поднял камешек и рассеянно бросил его в пруд, где неистово плавал по кругу ярко-оранжевый японский карп. Наверное, искал выход.
— Ты никогда не говорил, почему ушел из полиции в Нью-Йорке, — ни с того ни с сего сказал полковник.
— Знал, что вы знаете, поэтому не говорил. Сейчас-то какая разница? Вернемся к Мэтсону.
