— Полицейские, пару дней назад. В штатском, но со значками. Я сказал им, что ты смылся, не заплатив. По-моему, они были не шибко разочарованы.
— Они обыскали квартиру?
Я сразу вспомнил о пятидесяти «штуках» под раковиной. Объяснить их наличие было бы затруднительно.
— Они обыскали ту, которую я показал, — двести четвертую, — лукаво улыбнулся Стернфелд. — Соседнюю. Но пустую.
Он пожал плечами.
— Что я могу сказать? Наверное, у меня старческое слабоумие.
— Зачем вы это сделали? Вам грозят неприятности.
— Потому что они понравились мне даже меньше, чем ты.
— А кроме полицейских никто не заглядывал? — спросил я.
Стернфелд обиженно поерзал костылем по асфальту.
— Черт побери, я похож на консьержа? Ты не ответил по поводу квартплаты. Не думай, что я не заметил, мистер умник.
— Бросьте, Стернфелд. Мы, ньюйоркцы, должны держаться вместе. Получите вы свои деньги.
— Ладно, чертяка. Пару дней назад заглядывал здоровый верзила и спрашивал тебя, но он мне не понравился, и я сказал, что ты переехал. Вылитый фашист, мать его. Друг, что ли?
— Нет, что вы.
Я оглядел Стернфелда. Старику сто лет в обед, у него все возможные болячки, кроме проказы, но время так и не смогло пригвоздить его к земле. Он работал таксистом в Нью-Йорке, за несколько лет накопил денег на собственную машину, а потом еще на девять. Десять лет назад после смерти жены он переехал во Флориду и купил «Герб Ланкастера». Во Вторую мировую он воевал в Северной Африке и с тех пор носил в правом плече кусок шрапнели. Если вы думаете, что старик ворчит на меня, посмотрели бы вы, как он разговаривает с людьми, которые ему действительно не нравятся.
— Ну, чего уставился? — спросил он.
— Да нет, ничего. Как вы себя чувствуете?
Он сплюнул в кусты.
— Отлично. Только что звонила младшая дочь, сказала, что она теперь лесбиянка, но я уже так стар, что мне просто насрать. К тому же у меня полно внуков — и все как один полудурки. А вообще все путем.
— Слушайте, — сказал я, — я сейчас поднимусь к себе и пару недель посплю. А потом мы с вами совершим ночной налет на Лас-Вегас, пройдемся по забегаловкам и сыграем в «очко». Вы, наверное, уже устали от бинго.
Стернфелд оживился.
— Звучит заманчиво, — ухмыльнулся он. — Вот будет потеха, если все, кого я знал в Вегасе, еще живы. Кстати, про квартплату не забудь, хрен лохматый.
— Я слышал. Завтра, ладно? Мне просто надо поспать.
— Ну, спи. Мне-то что. Только не помри раньше, чем заплатишь.
С этими словами он развернулся и, постукивая костылем по тротуару, поковылял прочь.
