в той ночной забегаловке за библиотекой, помнишь?
— Помню. У тебя тогда украли парик.
— Беда с этим захолустным городишкой, Джеки, — посетовал он. — Снимешь на минутку волосы, как их тут же сопрут.
— Да, нравы изменились, — признал я. — Кстати, Вивиан здесь?
— Думаю, да.
— Можно войти?
— Думаю, нет.
— Почему?
— Прикид у тебя неподходящий. Если впущу тебя, придется и бомжей впускать.
— Ситуация чрезвычайная, — сказал я. — Слушай, один разок, только сегодня. Мне на десять минут.
— Что случилось?
— Ее ищет один нехороший человек.
Сидни внимательно посмотрел на меня. Должно быть, он почувствовал мое отчаяние, потому что велел помощнику меня пропустить.
— Ты, наверное, как-то проскочил. Лично я ни хрена не видел.
— Точно, я зашел с черного хода.
— В таком виде — не иначе.
Вышибала приподнял канатик с бронзовой стойки и, пропустив меня, повесил на место.
— Он же не в том прикиде, — сказал он.
— Заткнись, — ответил Сидни.
— Слушай, Сидни, а ты юридическую школу-то закончил? — спросил я.
— Закончил, конечно.
Он похлопал меня по спине.
— И экзамен на адвоката сдал — с первого раза. Уже записался на несколько собеседований в следующем месяце.
— В суде до тебя еще недозрели, — сообщил я.
— Братан, до меня и здесь недозрели, пока я не пришел. Не волнуйся, днем я одеваюсь по-другому.
Я придвинулся к Сидни, чтобы никто не услышал наш разговор. Ему пришлось наклониться.
— Хочу попросить еще об одном одолжении, — прошептал я.
— Что нужно?
— Меня преследует один парень. Высокий, почти как ты, лысый, рыжие усы, накачан анаболиками. В черной коже. Вид сумасшедший. Если не сможешь не впустить его, хотя бы задержи.
— В чем проблема?
— Не спрашивай. Не скажу.
— Понял. Проходи.
Я миновал двойные стеклянные двери, обильно украшенные бронзой, и в глаза ударил свет, как предвестник неприятных приключений. В баре люди стояли рядами, и три бармена в белых рубашках с розовыми галстуками-бабочками скользили между ними, как фигуристы. Сигаретный дым висел настолько плотным облаком, что потолок казался ниже, чем на самом деле. Воздух пропитался запахом духов и пота, женские тела были прикрыты лишь в той мере, чтобы не подавать повода для ареста. В «Угольках» играли прелюдию к оргии.
Я прошел налево через распахнутые настежь прозрачные двери и оказался перед танцплощадкой, уже заполненной людьми. Подавив приступ клаустрофобии, я начал боком пробираться сквозь толпу, извиваясь, как ползущий по грязи угорь. Если я хочу отыскать Вивиан в таком месте, как «Угольки», нужно смотреть сверху. Я протискивался к ступеням на балкон, понимая, что скоро нагрянет Уильямс.
