Баба Яга от печи ворчит с одобрением:
— Ты глянь, оклемался! Не зря, видать, Алена с тобой дни-ночи высиживала, зельями отпаивала. Весь в отца, того тоже никакое лихо не берет. Накось, Аленка, покорми его кашкой манной, как раз подоспела.
Не дался я кормиться, сам миску с ложкой взял:
— Скажите прежде — все целы?
— Все, поцарапаны только чуток. Волчок тут два дня издыхающим прикидывался, лапу ушибленную за перебитую выдавал, а как собачья свадьба по соседству разгулялась, мигом выздоровел. Всю ночь где-то пробегал — срослась, поди, лапа…
— А цветочек?
— Покамест под окошком прикопали, Баба Яга его с ромашкой скрестить пытается, чтобы лепестков волшебных больше было.
— Прививали бы уж сразу к яблоне — глядишь, по осени еще и компотов чудодейных наставите.
Заходят тут в избушку мои побратимы: у Муромца рука простреленная на перевязи, Соловей чуб лихо подвил.
— Ну, слышим, Сема шутки строит — никак, на поправку пошел?
Давай мне бока мять на радостях, чуть не задавили.
Вранко в окно впорхнул, на край лавки присел, пригорюнился для виду:
— Эх, не видать мне поживы…
И эдак задумчиво кашу из миски позабытой поклевывает. Шуганула его Баба Яга ухватом:
— Я те покаркаю, дармоед! Поживы ему, вишь ты! Курей всех приедим — тебя в горшок отправим!
Ворон боком-скоком уворачивается, крыльями помогает, вон из избы не идет:
— Экая старуха вредная, не дает напоследок на хозяина наглядеться…
Умаялась Баба Яга его выпроваживать, махнула рукой:
— Дружина под стать воеводе…
Загостились мы у Бабы Яги еще на недельку, сил поднабраться. Я-то уже завтра на коня сесть сулился, да друзья упросили погодить.
Похорошела Алена на белом свете, заневестилась, под солнышком конопушки золотые на нос взялись. Мне нравится, а она день-деньской простоквашей их мажет, чает, сойдут. Все ходит с Бабой Ягой по лесу, травы какие-то собирает, коренья выкапывает, меня норовит к делу приставить — то мышей сушеных ей в ступке изотри, то за зельем следи, чтобы не выкипело.
Соловей повадился по ночам из избы пропадать, а поутру все кони в мыле, на ногах еле держатся. Спрашивали его — отнекивается: дескать, на свежем воздухе спится лучше, а коням он не караульщик.
Муромец же от Любуши своей не отходит, глаз с нее не сводит, никак нарадоваться не может. Не ровен час, и сам поквакивать начнет…
Пролетела неделя как день единый, пора и в путь-дорогу. Напекла Баба Яга блинков, попотчевала напоследок. Стали думать, что с Аленкой делать. Нет у нее родичей на белом свете, совсем уж было решили в терем к Муромцевой тетке бездетной определить, да тут Баба Яга вмешалась:
