На следующий день он приготовился к самому сложному — переделке и замене внутренностей. Подручные приволокли стол, к которому было привязано распластанное тело живого вемпари с висящими до полу безвольными крыльями. Некромант хмыкнул, вспоминая, чего ему стоило достать живого Крылатого и при этом не попасться Равену или кому-то еще…. Но дело того стоило — ведь еще ни одна нежить не получала «части» от светоносного дитя Неба.
И снова несчастная жертва чужой ненависти пришла в себя, но на этот раз болело чуть ли не все, что могло. Что не могло тоже болело. От разума остались жалкие клочки, туманный багрянец полз из трещин некогда светлого серебристого зеркала души… Мрачные своды пещеры давили, пугали, невообразимо хотелось сбежать на волю, и это желание толкнуло рвануться из цепей и… зарычать от гнева. Неожиданно мощный, устращающе-низкий звук, рожденный в глубине груди, прокатился под сводами, заставив все еще сидевшую на цепи неподалеку женщину испуганно съежиться, а Мобиуса — на несколько секунд отпрянуть.
— От как! — опомнившись, некромант довольно потер руки, — Как быстро…
Мобиус подошел ближе, разглядывая свою жертву. На соседнем столе тихо застонали — амбал дернулся, чуть натянув веревки, удерживающие крылатого.
"Да, так, тварь!" — неожиданно ударила в мозг некроманта злобная мысль — звериное быстро набирало силу. "Ты копаешь себе могилу. Теперь я могу перегрызть тебе глотку!"
— Толку от зубов, если мозгов не будет, — хохотнул Мобиус, — Наслаждайся последними часами своего разума, скоро ты его лишишься…
В очередном стакане уже плескалось снотворное зелье, готовое отправить подопытную жертву в тяжелый болезненный сон. Старик подошел к крылатому, примериваясь скальпелем…
"Если некромант идиот, то это на всю жизнь", — язвительно подумал в ответ Каинар, а потом его взгляд упал на распластанного неподалеку вемпари, и он с неким удовлетворением закончил: «оставшуюся».
Мобиус кивнул подмастерью, чтобы тот снова впихнул снотворное Хранителю в глотку. Проверив веревки, маг-отступник полоснул Крылатого по руке, тут же замедляя ход времени в склянке, которую подставил второй слуга.
Подмастерье держал склянку, быстро наполняющуюся темной кровью, со страхом наблюдая, как магия словно замораживает темно-красную жидкость.
— Можешь гордиться собой, Каинар, — тихо произнес Мобиус, — Будешь первой нежитью с частями от вемпари.
Последние остатки разума и гордости разбились вдребезги о страх смерти и того, что хуже нее. Отчаявшись и с невероятной силой забившись в опостылевших цепях, он мысленно закричал, да так, что не услышать мог разве что камень или пень:
