– Почему мне не доложили? Я требую, чтобы мне докладывали обо всех нарушениях! - горячился Вилле, радуясь, что разговор съехал на побочную тему, которую он считал безобидной. - Вам известно, у кого они были замечены?
– Никак нет, господин обер-лейтенант! - выпалил Цимер и победоносно поглядел на Петтера и Рудата.
Вилле понял этот взгляд, так же как и нарочито спокойный жест, каким Пёттер раскурил сигарный окурок. Понял, почему рапорт был адресован не ему, а интенданту и почему интендант корчил из себя важную птицу. Понял, а потому решил не поддерживать Рудата.
– Я не потерплю этих безобразий! - заорал он на Цимера. - Хватит смотреть на все сквозь пальцы! Хватит замазывать! Я требую, чтобы виновный понес примерное наказание! [77]
– Ну, в этом вы можете спокойно положиться на нас, - сказал Хазе. - Как видите, мы работаем быстро и всегда готовы помочь.
Он показал на приземистого мужчину с бесформенными ушами, который медленно шагал через площадь, волоча сверток с пуховыми одеялами. Это был Умфингер, правая рука Хазе, нюрнбергский кельнер, славившийся силой своих пальцев. Развернув сверток на брезенте перед интендантом, он сказал:
– Все в лучшем виде, обер-интендант, без единого пятнышка. А уж легкие - ну чисто пушинка.
Собравшиеся с интересом разглядывали цветастые пуховики обер-интенданта.
– И где же вы разыскали эту драгоценность, Умфингер? - спросил Хазе.
– Изъял у казачьего капрала. Этот жирный боров упирался и потому приказал долго жить. Он, видать, и столовое серебро коллекционировал, только, к сожалению, бессистемно. - Умфингер извлек из кармана маскштанов мешочек с серебряными ложечками и показал Хазе.
Цимер прямо остолбенел. Он твердо рассчитывал на успех, не зря же послал туда еще Муле.
А Вилле испытал облегчение - и не только из-за Рудата.
Пёттер выплюнул окурок:
– Так как же, господин обер-лейтенант, раненым-то где помирать - тут или на дивизионном медпункте?
– Всех раненых, способных выдержать перевозку, отправить в Короленко, оттуда их повезут дальше, - распорядился Фюльманш.
– Тогда пошли, - обернулся Пёттер к Рудату. Тот едва на ногах стоял - так ему было худо.
– Он погиб из-за тебя, - сказал Рудат, когда они с Пёттером остались вдвоем. - Из-за тебя! Из-за тебя! Только из-за тебя! - Широко раскрыв глаза, парень смотрел на Пёттера.
– Ну, знаешь! С этой минуты чихать я на тебя хотел, - разозлился Пёттер. - Если б вышло по-моему, не кто иной, как Цимер лежал бы себе сейчас мордой в грязи. Сам палец о палец не ударил, а тоже рот разевает! Как истеричка-монахиня, которая без мужика бесится! Ну и ступай к Красавчику Бодо, пусть он сунет тебя в группу управления. Небось водочка и сигареты пришлись тебе по вкусу, а?
