Ни Рудата, ни Пёттера Муле не нашел, хотя вдоль и поперек исколесил всю Короленко, где стоял мадьярский штаб. Он мотался по деревне до тех пор, пока какой-то говоривший по-немецки фельдфебель не показал ему их квартиру. Увидев на койках цветастые пуховые одеяла эсэсовского интенданта. Муле прямо расцвел. В доме ни души. Чутье привело денщика в импровизированный офицерский клуб, точнее, штабной кабак. Офицеры, вино, бабы. И Пёттер тут как тут. Играют на сотенные билеты и на матрасы - небось из штабного имущества. «У-у, балканское отродье!»
Рудат сидел поодаль, бледный и пьяный. Чернявая бабенка прижимала его лицо к своему пышному бюсту и слюнявила поцелуями смазливую мордашку.
– Приведи мне парня в порядок! Покажи ему, чем может порадовать человека жизнь и вечная женственность! - гаркнул Пёттер.
Девица еще крепче притянула Рудата к себе и расстегнула блузку, оголив белую грудь.
– Не хочу! Сказано тебе: не хочу! - вяло отбивался Рулад.
– Ротный тебя требует, - сказал Муле.
– Сейчас? На кой я ему сдался?
– К сожалению, я не царь Соломон, а всего лишь Эрнст Муле. Пошли! - Он усадил вдрызг пьяного Рудата в коляску мотоцикла и помчался назад в Гульевку.
– Небольшой перерывчик, - обратился Пёттер к своим партнерам, которые явно были в проигрыше, и пошел к себе на квартиру. Там он постарался предусмотрительно спрятать вещички, позаимствованные у интенданта. А пуховики сменял у одного казачьего капрала на две трофейные оленьи шкуры. Капрал определенно остался в барыше.
– В сорок лет жизнь только начинается, - объявил Пёттер, тасуя новую колоду. Ему по-прежнему везло.
Обер-лейтенант Вилле схлестнулся в это время с казачьим атаманом, в прошлом землевладельцем с Дона. Кое-кто из его людей негласно мародерствовал в лесных деревнях. При этом два патруля подорвались на минах. Потери: четыре лошади и трое людей. Другие казаки, вернувшись в подпитии из лесу, открыли стрельбу и ухлопали немецкий спаренный пост. Еще двое солдат из второй роты бесследно исчезли. Вилле фальцетом пролаял, что расстреляет любого власовца, который без приказа покинет указанные позиции. Атаман держался невозмутимо: ему доставалось двадцать процентов всей добычи. [69]
Вилле уже почти добрался до своей квартиры, когда его нагнал автомобиль с эсэсовцами. Обергруппфюрер - типичный ландскнехт с Рыцарским крестом - коротко сообщил ему приказ командования передислоцировать батальон в лесную деревню Хабровку, на семь километров в глубь леса, и блокировать с юга большой лесной проселок.?
