— Ишь, занесло куда. Ладно. Изготовлю. Исключительно ради давнишнего нашего знакомства, Василий Яковлевич!
По сей день, сорок с лишним лет, чучело львенка хранится в музее при Ленинградском цирке — на полированной подставке, под стеклянным колпаком. Чучело и в самом деле изготовлено столь искусно, что львенок кажется живым. Смотришь и ждешь: вот-вот, спружинив светло-кофейное тельце, маленький хищник совершит свой первый прыжок.
Теперь я расскажу о другом. Уже не о львенке. О самом капитане Шнейдере.
В то утро на причале Торгового порта он не произвел на меня большого впечатления. Мало ли что распоряжался умело. Хороший хозяин — это еще не артист. Мне казалось, что внешность укротителя должна быть совсем иной — импозантной, мужественной. А тут... Шнейдеру было не менее пятидесяти. Фигура низковатая, округлая, с заметным брюшком. Да еще пенсне на носу.
Такое же разочарование я испытал и впервые увидя аттракцион. Нет, Шнейдера нельзя было упрекнуть в слабой или неряшливой работе. Звери — поначалу он выводил десять-двенадцать голов — беспрекословно ходили по брусьям, катались на шарах, становились в пирамиду, прыгали через горящий обруч. Повторяю: все было вполне профессионально, но и только. Оригинальности никакой. И опять, как и при первом знакомстве, меня покоробил неартистический облик укротителя: френч и бриджи какого-то нейтрального мышиного цвета, сапоги — и те тускло-темные, без блеска, на носу неизменное пенсне. Вдруг, уже под самый финал аттракциона, все разом переменилось.
Оркестр, до этого лишь служебно подыгрывавший укротителю, перешел на марш чуть ли не вагнеровской патетики. Дверца, соединявшая круглую клетку на манеже с уходящим за кулисы туннелем, вновь поднялась, и оттуда, из туннеля, начала изливаться львиная масса. Именно изливаться. Именно масса. Масса всех оттенков коричневого, темно-бежевого, светло-бежевого, рыжевато-золотистого цвета. Масса мускулистая, рычащая, огрызающаяся, алчущая. Стоголовая львиная масса, и глаз на глаз с нею — всего один человек, и к тому же неказисто партикулярный, будто прихотью случая оказавшийся на манеже... Однако именно теперь и начиналось самое эффектное, самое впечатляющее.
Плотно став спиной к решетке, лишь с одного фланга прикрывшись плоскостью окованного железом стола (мясо грудой лежало на столе), укротитель приступал к кормлению. Кусок за куском кидал он хищникам, а они — всклокоченные, оскаленные, вздыбившиеся на задние лапы, свирепо налезающие друг на друга — дрались за каждый кусок, рвали когтями кровавые куски, и делалось жутко: вдруг, не довольствуясь мясом, звери расправятся и с самим укротителем?.. Напрасный страх. Все кончалось благополучно. Громкими хлопками бича загнав свое львиное стадо назад в туннель, капитан Шнейдер доставал платок и аккуратно протирал стекла пенсне.
