— Может, продадут по пирожку? — заканючил толстый и всегда голодный Вовка Кожевин.
Семиклассники осторожно вошли. Оглядываясь, добрались до раздатка — там на стуле сидела бесчувственная повариха и не реагировала на вопросы.
Школьники невольно подобрались поближе к соблазнительным столам. Наверно, ждут какую-то комиссию. Или день спецзаказа. То-то их не покормили сегодня.
— Да ну на фиг! — воскликнул Кожевин и схватил пирог.
Осатаневший от голода и долгого ожидания седьмой «Б» расхищал провизию. Предприимчивый Иванов ссыпал в сумку целое блюдо плюшек. Чугунков засовывал в себя пироги, как автомат. Горячий чай струился по его просторному пищеводу, как по водосточной трубе.
Федюня расправлялся с целой стаей глазурных пончиков. Он брал маслянистый, румяный, лёгкий шарик, со слабым хрустом сминал его зубами и втягивал в себя, как птичка — червячка.
Совсем непрожорливый по жизни Макс Гринштейн страстно лопал нежные шарлотки. Неромантичный Парамонов сосредоточился почему-то на маленьких безе с вишнёвым кремом.
Девчонки глотали пирожные, как галки. Деликатная Наташа Платонова беззастенчиво уминала ароматную ватрушку.
«Семь бед, один ответ!» — подумал Лёнька и присоединился к мародёрам.
Всё это заняло не больше двух минут. И класс бежал прочь, опасаясь словить от поварихи парадным суповым черпаком. Облизывая пальцы и икая от торопливой трапезы, все снова столпились у дверей спортзала. Дальнейшее их не касалось.
* * *
— Вероника Марковна! Нечистая сила! — кричала толстая повариха, пробиваясь в директорский апартамент.
— Что теперь? — иронично спросила директриса. — Окорочка сговорились и сбежали своим ходом? Барабашка снова слопал масло?
— Вероника Марковна-аа… — ревела Королёва. — я правда-аа!
Вероника Марковна вдруг осознала, что это вправду правда. Она поднялась и быстро пошла в столовую, стараясь не поддаваться панике. Придя на место, директриса поняла, что школа действительно стоит в геопатогенной зоне.
Простая школьная столовка более не походила на себя. Мало того, что на столах постелены скатерти и красуются пироги. Мало цветочков в вазочках и новых ярких кружек. Мало дурацких рушников, развешанных по стенам. По настоящему страшны были самовары.
На глазах у остолбеневшего директора один большой самовар присел, покряхтел и снёс маленький самоварчик. Погладил его по головке, налил в него воды, и новорождённый отправился дальше по столу. Дошёл до места и начал расти. Через минуту он был взрослым. Потом на макушке у него сам собой образовался весёленький заварной чайничек и похлюпал носиком, роняя каплю заварки.
