— Если это не путешествие, то тогда что же это за испытание? — спросила Анжелика после минутного молчания, ибо она боялась затронуть откровение, вокруг которого они постоянно «кружили», как кружит лис вокруг курятника.
Эти «лучи», ярко окрашенные, и освещающие светлое будущее, тем не менее, скрывали обещанные неприятности, которые заставят ее споткнуться на пути.
И эта собака?.. Надо принять всерьез этого сторожевого пса — символ, к которому Рут, кажется, относилась с безразличием, и мало обращала внимания на его укусы.
На вопрос Анжелики Рут ответила:
— Я не знаю.
Затем, увидев, что расстроила Анжелику отказом захотеть узнать побольше о ее будущем, она сделала усилие. Посмотрев на Номи, она погрузилась в глубокие размышления.
Она установила локти на коленях, закрыла ладонями щеки, а взгляд устремила на глубокое море. Его гладь отливала всеми оттенками синевы, словно шелк, с которым играет небрежная рука. Его складки возникали вокруг линии островов и венчались зеленовато-белыми хлопьями пены.
Легкое головокружение рождалось от такого созерцания. Ветер дул сильными порывами. Один из них сорвал капюшон с головы Рут и разметал ее светлые волосы. Золотистые, они горели на солнце и образовывали вокруг ее головы нечто вроде ореола. Среди этого золотого сияния Анжелика различила седые пряди, которые появились преждевременно, как результат внутренних потрясений, невосполнимых потерь, несправедливости. «Колдуньи!..» И она вспомнила колдунью из своего детства. Была ли это Мелюзина-первая или Мелюзина-вторая? Скорее — первая, та, которую повесили. У нее были красивые белокурые волосы, которые вились, и которые она распускала по плечам и украшала цветами, что делало ее похожей на старенькую маленькую девочку. Более простая, более грузная, чем Рут Саммерс, но такая же мудрая и умная… Колдуньи!.. Деревенские колдуньи. Сколько же прогулок совершила Анжелика в их компании? сколько тайн они ей открыли… Лесные колдуньи!.. Сколько их было сожжено!..
Молодая англичанка все еще была погружена в задумчивость.
Наконец она произнесла торжественным и почти загробным голосом:
— Ты встретишься с мертвецом! Ты будешь говорить с ним!
Анжелика ощутила ледяную дрожь в корнях волос.
— Что это значит?
— Я точно не знаю, — ответила англичанка, покачав головой. Это неопределено. Это странно.
Анжелика вспомнила видение матушки Мадлон и не испытала при этой мысли никакого энтузиазма.
— Я вовсе не хочу говорить с мертвецом.
