Раздались крики, матросы повисли на вантах, другие карабкались по реям и проклинали неуклюжих пришельцев.
Капитан этого корабля был несколько позже препровожден на борт «Радуги», и действительно оказался офицером королевского флота, ибо носил голубой камзол с красными обшлагами, белый шарф, черные штаны с темно-красными чулками и черную шляпу с перьями. Такова была форма, учрежденная министром Кольбером не столько для того, чтобы обязать офицеров королевского флота красиво одеваться, сколько с целью избавить флот от позументов, вышивки, рюшей и булавок, к которым пристрастились все в Париже, в том числе и военные. Реформа была проведена ко всеобщему негодованию. Каким образом во время боя команда могла отличить своего капитана и офицеров от простых матросов, если они не имели права носить золотое шитье, позументы и перья? Вот откуда возникла идея придать особый смысл различным галунам, от которых никто не хотел отказаться. Они были золотыми и серебряными, числом от одного до четырех и обозначали род войск и чин.
Туфли остались с красными каблуками, рубашка с кружевными рукавами и воротом или жабо. К тому же цвет штанов предоставлялся на выбор, так же как и окраска перьев на шляпе, их число и величина.
Так что новоприбывший офицер вовсе не превысил границ дозволенного.
Он положил руку на эфес шпаги и представился: маркиз Франсуа д'Эстре де Мирамон.
— Я узнал ваше судно, месье, — сказал он с низким поклоном и коснувшись пола перьями своей треуголки, которую держал в руке, — и теперь я вас вижу и благословляю волю случая, что привел наши суда в это место в этот час. К тому же я рад не только тому, что с вашей помощью смогу исправить положение, в которое попало наше судно, но и тому, что наконец удовлетворю свое любопытство. Ведь я столько слышал о вас и, — тут он еще более почтительно поклонился Анжелике, — о вашей супруге, столь же известной своими добродетелями и подвигами, сколь своей красотой. И не только я, но смею вас уверить, что и весь экипаж, сгораем от нетерпения услышать правду из ваших уст.
И поскольку де Пейрак оставался безмолвным, офицер удивленно продолжил:
— Вы не спрашиваете у меня, месье, где я мог услышать рассказы о вас и от кого?
— Я догадываюсь об этом. Судя по вашей речи и манерам вы их слышали при дворе.
— Вы правы! Не стану с вами спорить! Но вас не интересует, кто поведал мне о вас?
Продолжая с улыбкой свою игру, ибо не следует развлекать придворного при помощи его же уловок, де Пейрак ответил:
