Допрос был прерван телефонным звонком: требовал Крайск, звонил полковник Скворецкий.
Расспросив Андрея о результатах последних допросов, Кирилл Петрович сказал:
— Теперь слушай наши новости. Появился Корнильев, брат Ольги Николаевны. Вернулся из экспедиции.
— Понятно. Что, алмаатинцы звонили? Они это выяснили?
— Какое там выяснили. Он у них в тамошнем КГБ. Пришел и не уходит. У него, дескать, важное сообщение.
— Что за сообщение?
— А этого никто не знает. Корнильев заявил, что дело касается его сестры, проживавшей в Крайске. Алма-атинские товарищи, памятуя наказ Луганова, расспрашивать Корнильева не стали, а связались с нами.
— Надо же что-то делать, — озадаченно сказал Миронов. — Поручить кому-нибудь там с ним побеседовать.
— Нет, туда уже вылетел Луганов. Как побеседует с Корнильевым, будет звонить тебе.
Луганов напомнил о себе день спустя, самым неожиданным образом. В разгар рабочего дня Миронова оторвал от дел телефонный звонок.
— Андрей Иванович, — послышался знакомый голос, — Это я, Луганов. Звоню с аэродрома.
— Ты же должен быть в Алма-Ате?
— А я и был в Алма-Ате, а теперь здесь, в Москве, на аэродроме. Через часа полтора доберусь до тебя, тогда все поймешь. Я тебе зачем звоню? Ты пропуск закажи, два пропуска — мне и Корнильеву.
— Корнильеву? Георгию Николаевичу?
— А кому же еще? Конечно, Георгию Николаевичу, брату Ольги Николаевны. Он здесь, со мной.
— Хорошо, — сказал Миронов. — Пропуска сейчас закажу.
Прошло немногим больше часа, и Луганов с Корнильевым вошли в кабинет Миронова. Достаточно было одного взгляда на Корнильева, чтобы понять, что человек это волевой, мужественный, много повидавший.
— Что, Георгий Николаевич, — спросил Миронов, когда они были представлены друг другу, — прямо из экспедиции?
— Да, — заметно волнуясь, сказал Корнильев, — только вы извините меня, я не хотел бы отвлекаться. Речь идет об Ольге, моей сестре…
— Понимаю, — настораживаясь, сказал Миронов. — Понимаю. Слушаю вас.
— Мне известно, — все больше волнуясь, продолжал Корнильев, — что Ольгу принимают за предательницу, шпионку. Это недоразумение, чудовищное недоразумение! Ольга всегда, всю жизнь была человеком честным, порядочным. Она бывала порой горяча, невыдержанна, могла ошибиться, но человек она чистый, головой ручаюсь.
— Да вы успокойтесь, Георгий Николаевич, успокойтесь. Ваши переживания понятны, но поймите и вы нас: факты, свидетельствующие против вашей сестры, серьезны. Ведется расследование. Пока оно не закончится, я вам сказать ничего не могу, не вправе…
