— То есть?
— Понимаете, занятная история… Действовали мы по плану: я явился к рыбаку один, а Сергей остался в Вентспилсе, связываться с местными чекистами. Старик встретил меня не очень любезно, но выслушать выслушал. Я ему выложил все, как наказывала Войцеховская: так, мол, и так. Нам известны некоторые ваши проделки и дальние путешествия, так не хотите ли хорошо заработать в валюте? Старик подошел по-деловому. «Почему, — говорит, — не заработать? А что, — спрашивает, — надо делать?» Я дальше выкладываю: дело, мол, простое. Взять в дальнюю поездку меня и одну мою знакомую… «Хорошо, — согласился старик, — только схожу в город, узнаю, как с горючим. У меня маловато. Вы пока тут подождите». Ну, прошло часа два — два с половиной, и появляется мой старик, да не один, а с Сергеем, с Савельевым. Сам этак сконфуженно улыбается. Что ж, мол, ты, такой-рассякой, не сказал сразу, кто ты есть? За негодяя меня посчитал, за предателя? Да, был когда-то грех, так то давно было, глуп был, сам потом властям все рассказал… Так могло ведь и худое случиться. Вот стукнул бы я тебя как следует… Хорошо вот твой товарищ, кивает на Сергея, все мне в КГБ разъяснил. Я ведь туда ходил. Ну, да теперь все ясно: сделаю.
В тот же день Степан явился «с докладом» к Войцеховской. Анне Казимировне он сказал, что уговорить рыбака стоило немалого труда, но решающую роль сыграли деньги, особенно обещание валюты.
Войцеховская была холодна, сдержанна.
— Вылетаем через день, послезавтра. Вот деньги. Возьмешь билеты и мой занесешь сюда…
Несколько позже, уже под вечер, собрались втроем: Скворецкий, Луганов, Савин. Вновь еще раз обсудили план предстоящей операции, уточнили кое-какие детали, кое-что подкорректировали. Неясным остался вопрос: кто будет руководить ходом операции на завершающем этапе. Луганов настаивал на вызове из Москвы Миронова. Скворецкий склонен был с ним согласиться, но Андрей не звонил из Москвы уже вторые сутки.
Как раз в тот же вечер в Москве генерал и Миронов вели беседу с «туристом». Предъявив снимки, на которых были запечатлены все детали обмена папиросной и спичечной коробками, генерал потребовал от допрашиваемого объяснений.
Тот начал юлить:
— Да, припоминаю. Какой-то человек, сидевший рядом со мной, попросил папиросу. Я ему дал, он вернул. Обычная папироса и обыкновенный коробок спичек…
— Бросьте, — резко оборвал генерал. — Вам была возвращена не та коробка спичек, которую вы давали, а другая. То же и с папиросами. Вот снимки. На этой «обыкновенной» коробке под фабричной этикеткой наклеено несколько кадров микропленки с шифрованным текстом. Вы не хотели бы дать ключ к этому шифру? Не хотите? Не надо. Разберемся сами. На одном кадре, между прочим, обыкновенный текст, без шифра. Записочка. Ее уже прочли…
