Собравшиеся молчали: кто-то отвел глаза, кто-то испуганно оглянулся, кто-то уклончиво качнул головой, но все знали, что в чем-то Чакоса был прав.
— Вам не нравятся мои слова? — усмехнулся Повелитель. — Сколько можно терпеть? Роси! Ирийцы! Хранитель Лиалин — беспутный мальчишка, избравший путь, который всех нас однажды приведет к гибели. Оглянитесь! Хранитель при смерти, а, значит, и Десница Сварога перестанет существовать! И не будет тогда силы, способной сдержать Варкулу и его армию! Судицы вновь пришли в наш мир, грядет война! Как можно не видеть этого! Мы терпели, молча, но на Арене он превзошел сам себя! Был не в состоянии удержать меч и правильно наносить или хотя бы отражать удары! В первую очередь он опозорил тебя, Лед!
Могучий седой воин оторвал взгляд от своей брони и мрачно взглянул на Повелителя Тьмы. Огромный шрам на его лице побагровел.
— Многие битвы знал мой топор. Я вел нашу армию во времена Раскола! — его голос стал подобен глухим раскатам грома, — Я был жесток и не жалел слабых! Таков и сейчас! — Лед гневно дышал, стараясь унять ярость, разбушевавшуюся в груди, — Я всё вложил в Хранителя Дневного Света. Всё свое мастерство, всю силу, всё знание. Да будь в моей дружине в те памятные времена хоть треть таких воинов — исход битвы под Лаазелем был бы иным!
— Он проиграл, — напомнил Чакоса и ехидно добавил: — Женщине!
— Она — прекрасный воин, у нее великолепная техника боевого искусства. Не будь я абсолютно уверен в невозможности сего, то решил бы, что именно мою науку ки'конка применила на Арене и, возможно, нарушила правила поединка, но… — едва заметная улыбка, больше похожая на предупреждающий звериный оскал, скользнула по сжатым губам: — Вы заметили: какая она красавца? Просто творение Лады, — воин отвесил учтивый поклон в сторону Живы и продолжил: — Даже меня за сердце щипнуло, а вы мальчику в укор ставите, что он ей умереть не дал.
В зале вновь повисла тишина. И в ней подобно громовым раскатам было слышно, как Велес растерянно скреб когтем чешую за крошечным ухом, пытаясь припомнить, когда Великий Воитель удостаивал собеседников улыбкой в последний раз. До сего момента, Повелитель лишь скучающе позевывал, жалея потерянного времени. К Хранителю особых чувств он не питал, а потому и за судьбу его не радел. В пророчества — не верил, считая, что каждый сам творит свою судьбу. Судиц не боялся — он их уже дважды видел. И оба раза считал их призыв полнейшей глупостью. Да и не брат если б, то и не пошел бы он.
