Последнее слово он невольно произнес на родном русском, не сумев подобрать ему аналога на ки?конском. А как еще можно было назвать наспех сколоченный лет пятьдесят назад огромное подсобное помещение, где не было ни окон, ни пола, а из мебели лишь пара лавок? Лишь раз к нему заглянул учитель Дроен, в самом начале. Но не для приветствия. Он привел врача, а вернее того, кто выполнял его обязанности у эскидов. Им оказалась та сероглазая хрупкая девица, что Аяс видел в сумитэ на тренировках. Установив возле его головы черную коробочку, размером с ладонь, Феста уверенно считала данные с развернувшегося над юношей виртуального покрывала. Аясу даже раздеваться не пришлось. Он так и лежал, с интересом наблюдая, как над ним переливается мягким белым светом невесомый купол, а девушка с сосредоточенным видом быстро бегает тонкими пальцами по голографическому экрану. Наконец, покрывало свернулось, открыв свободному обозрению милое лицо с печальными глазами. Проверив реакцию зрачков крошечным фонариком, и взяв пробы крови, Феста зачем-то позвала Шиэла за собой и вышла. Что она сказала, Шиэл умолчал, но вид у него был весьма своеобразный, глубоко в себя погруженный в себя. А через пару часов в его маленькую комнату заглянула ровесница Киты. Абсолютно правильные черты лица, словно выточенные из мрамора, черные брови вразлет и шикарная копна черных кудрей. Её он узнал сразу: Эшора! В жизни она оказалась еще изящнее, чем на экране триаса. Скользнув по Аясу мимолетным взглядом, красавица неожиданно пылко обняла Шиэла. «Хлава небесам!». Так уткнувшись в его плечо, она простояла, может, несколько секунд всего, и затем также быстро ушла, как появилась. Больше визитеров у него не было. А суворовцу как воздух была необходима свобода. От ребят так и не поступило ни одной весточки. Словно он один в этом чокнутом мире оказался… А такого быть не могло! Одиночество пугало его до сумасшествия. Все попытки сблизиться духом с эскидами оказывались тщетны. Сложно стать кому-либо другом, сидя в четырех стенах! Даже в деревне у Беббиль ему было спокойнее, чем здесь. Шиэл старался, заменив и брата и отца, но стена между ними росла в геометрической прогрессии. И эскид вдруг отошел в сторону, оставив суворовца наедине с самим собой. «Создается ощущение, что наш молчун живет двойной жизнью!» — как-то раз обмолвилась Кита, составляя Аясу компанию за ужином, но обсуждать это не пожелала. Однако её слова врезались в душу…
