Кстати, с компанией ангелов я подружилась. Не сказать, чтоб уж мы были совсем близкими друзьями, но общаемся мы спокойно, а иногда и в клуб можем вместе выбраться, вытаскивая туда ещё и Яна. При всём при этом они в наши с Мери отношения не лезут. Первое время они ещё пытались его вразумить, но потом поняли, что это бесполезно, и плюнули на нас, предоставив самим себе. Самым упёртым в этом плане оказался Ян. Пернатый всё никак не мог, да и до сих пор не может понять, «какая кошка между нами пробежала». Из-за этого он с Мери и со мной неоднократно ссорился. Но месяц назад даже Ян перестал что-то делать, чтоб мы установили мир.
Так что жизнь наладилась. Вот только… наступает Рождество. А на этот праздник почти вся академия линяет на отдых к семье, у кого она есть. А у кого нет — к друзьям. А я….
Моя семья — это змеиное логово, выжить в котором могут лишь два существа: мои предки. Мой брат Юзоф уже лет двадцать как живёт на Риюнай, сколотив себе состояние и благополучно забыв про нас, только изредка делает контрольный звонок, проверяя, не пора ли приступать к делёжке наследства. Моя старшая сестра Иликт хоть и живёт на Аредеан, да вот только к родичам заглядывает хорошо если раз в пол года с теми же целями, что и брат. А родители только и делают, что критикуют всех. Единственным существом, кого они любят и кем гордятся, является моя сестра Жинэ. Она по старшинству предпоследняя, но мнит о себе непонятно что. Редкостная стерва, так сказать взращенная и взлелеянная предками специально для того, чтоб «прославить» нашу семейку. Чем, собственно, и занимается Жинэ последние пять лет, успешно шагая по головам на пути к славе. Вот только родители не учли одного, как мне кажется, создавая её по своему образу и подобию. Ведь она, дорвавшись до власти, забудет про них, искренне считая, что всё, чего она добилась, принадлежит только ей, и плоды пожинать тоже только ей. Но родители об этом не задумываются, продолжая бухать в Жинэ все семейные сбережения. В принципе, это мне на руку, но вот только стоит мне приехать домой, как начинаются извечные нотации, поучения и упрёки. Предки искренне считают, что я должна быть более напористой, более расчетливой. Что мне нужно «перестать кочевряжиться, переспать с Ф'Ортейским и получить от него завидный капитал». Если я молчу, они заводятся ещё больше, постепенно повышая тон и в конце концов доходя до крика, стоит мне открыть рот, как тут же на меня выльется ливень помоев из уст моих предков, причём на выражения они не скупятся. Вот такие вот дела. Так что поездка домой для меня — это особо изощрённая пытка.
