Она еще раз глубоко вздохнула, пытаясь заставить свое сердце вернуться на отведенное ему по закону место… А потом она улыбнулась людям, смотрящим на нее. Ведь именно этого они от нее и ждали? От дочери императора, прибывшей на Эспенансо, чтобы отдавать им свои приказы!.. И ни в одном взгляде Ида не встретила и тени возражения или недовольства! Все действительно было так. Дочь императора — живое олицетворение империи и воплощенное чудо для планеты, где азрак был обыденностью! Ида с трудом удержала на губах улыбку, застывшую смертельным холодом. Ее с детства приучали не бояться толпы, внушали мысль, что она всегда и везде будет центром ее внимания, но сейчас, когда рядом с ней не было императора, и она стала единственным средоточием всех взглядов, это было уже почти слишком! Ида оказалась на самой границе, за которой все происходящее станет уже нестерпимым, станет чересчур!..
Она невольно вспомнила о своем отце. Как ему удавалось с такой легкостью, как нечто, само собой разумеющееся, изо дня в день ощущать на себе подобное внимание и подобные взгляды?! Как у него получалось просто идти сквозь них, принимая, как должное, благоговейное обожание и панический страх сотен, тысяч и миллионов людей?! Ида чувствовала: чем больше она думает об этом, тем сильнее ей становится не по себе. Не может один живой человек быть объектом, концентрирующим на себе столько внимания! Не может…
Но дочь императора просто должна. Ее ведь к этому приучали с самого детства?..
Ида слегка сжала руку герцога Вейда, и он, поняв правильно этот незаметный для посторонних знак, повел ее вниз, спускаясь по лестнице, спиральным полукругом сбегавшей в залу, специально к приезду наследной принцессы устланной темно-синим ковром. Точнее, тот покрывал ступени лишь с одной стороны, оставляя на второй половине лестницы обыкновенный белый мрамор — для герцога Эспенансо, не имевшего права наступать на азрак.
Принцесса слегка опустила голову, осторожно идя по мягкому ковру, но это не мешало ей по-прежнему, самой кожей, ощущать взгляды сотен глаз. Она отчетливо чувствовала каждый из них. И не только их… Эта музыка, свет, льющийся сквозь хрустально-золотые окна, пристальные взгляды людей — все это наполняло гигантскую залу до предела, казалось, заменив, вытеснив собой воздух в ней. И Ида погружалась в это сверкающее море, чувствуя, как оно все плотнее окутывает ее, смыкаясь над ее головой! И не выдохнуть, не глотнуть спасительного воздуха… Ее нога коснулась последней ступени, и в этот момент тихий шелест, нарастая, раскатился вокруг, словно хлынули потоки воды, разбегаясь от подножия лестницы до самой дольней стены залы. Люди, один за другим, словно повинуясь какому-то невидимому жесту, склонились перед дочерью императора в глубоком поклоне. Их жесткие шелковые одежды разноцветными складками легли на пол, закрыв собой мраморные плиты. Музыка смолкла, и в наступившей внезапно, показавшейся почти оглушающей, тишине принцесса Ида и правящий герцог Вейд шагнули дальше, пересекая залу.
