Предаваться воспоминаниям на пожаре дело, конечно, важное и нужное – шепнул язвительный внутренний голос. Иди к черту! – огрызнулся я.
Районная соцслужба на Стачек восемнадцать, третий подъезд, четвертый этаж. Я часто бывал здесь – на приеме у специалиста. Учеба в университете близилась к концу, и Татьяну Матвеевну очень заботило, куда я устроюсь. Пожилая добрая тетка – пиджак на груди едва сходится, в детстве на такой хорошо плакать – Татьяна обзванивала биржи труда и носилась по знакомым, бездетным, как и она, одиноким старушкам, которым не на кого излить таящиеся в душе запасы нежности.
Я вышел покурить: болтовня Кокиной утомляла. Обитая коричневым дерматином дверь тяжело хлопнула, подтолкнула в спину. Слишком мощная пружина. Для меня. Ничего, как говорят врачи: тренировки и еще раз тренировки. Провались оно всё. Я щелкнул зажигалкой, затянулся; пряный дымок щекотал горло. Мне нельзя курить, и поэтому я курю. Назло.
Шаги по лестнице – легкие, будто идет кто-то невесомый: фея или… На площадку поднялась девушка, болезненно-хрупкая, с короткими светлыми волосами. Я угадал – фея.
– Мужчина, не подскажете, где отдел социальной помощи?..
Сигарета в пальцах дрогнула. Это мне? Я – мужчина?
– Сюда, – внезапно охрипнув, я шагнул в коридор, открыл дверь и придерживал, пока девушка входила. Силенок-то у меня побольше будет.
– Спасибо, – она смутилась, опустила взгляд. Влажный блеск глаз, бесцветные ресницы, бледная кожа. Фея.
Я глядел вслед, сигарета тлела, обжигая пальцы; к потолку в желтоватых разводах вилась струйка дыма. Наконец, очнувшись, отпустил дверь. Выбросил окурок в жестяную банку из-под кофе, стоящую возле перил. Рука дрожала, и пепел упал на кафельную, невнятно-бурого цвета плитку. В обе стороны тянулся коридор: выкрашенные унылым казенным колером стены – то ли оливковый, то ли грязно-зеленый, на полу не хватает квадратов линолеума.
В комнате, за дверью с табличкой "Кокина, ведущий специалист" журчал голос Татьяны Матвеевны. Полностью не разобрать, но из отдельных слов ясно – речь обо мне. "Талантливый мальчик… есть опыт… да вы поговорите… курит на площадке" – прозвучало в довершение. Скрипнул отодвигаемый стул, к двери зацокали каблучки. Я напрягся.
Девушка вышла; мы встретилась взглядами, и я первый отвел глаза. Она осмотрелась.
– Мальчик? – пробормотала удивленно. – Вы мальчика не…
Сердце бухало паровым молотом – а кто его видел, тот молот? Я до боли сжал кулаки. Девушку нельзя было назвать красивой, даже симпатичной: слишком острый носик, маленький подбородок и тонкие губы, чуть подкрашенные розовой помадой. Розовый ей совершенно не к лицу, подумал я. Чересчур блекло.
