Бенни был облачен в какие-то несуразные, непонятного цвета вызывающие джинсы и красную в разноцветный горох кофту с блестками.
– В холодильнике, наверное, есть что-нибудь съедобное, – сообщил он Бертону. – Я вернусь завтра утром или что-то около того.
Когда машина Дигена отъехала от дома, Джис запер дверь и обшарил холодильник в поисках банки холодного пива. Отпив полбанки, он позвонил в госпиталь.
Старшая сиделка восьмого этажа была разгневана и имела на это полное право.
– Вас нужно расстрелять, – заявила она.
– Я знаю.
Последовало долгое молчание. Наконец она произнесла:
– Если прямо сейчас вы привезете ее назад, все останется между нами.
Джизус был тронут.
– Спасибо, но я сделал то, что было необходимо. И не переменю решения. Просто передайте, что я буду говорить с доктором Томпсоном, когда тот вернется. – Он повесил трубку.
Теперь, когда все пути к отступлению отрезаны, Бертон понял, что готов пойти почти на все, чтобы помочь девушке. Его собственные интересы были в этой истории на последнем месте. Все, что он натворил, он сделал для нее.
Долго потом он сидел на диване, забыв о своем пиве и уставясь ничего не видящими глазами на потрескавшуюся штукатурку противоположной стены.
– Нет. Нет… пожалуйста!
Бертон подскочил с дивана и одним огромным прыжком преодолел расстояние до двери в спальню. Щелкнув выключателем верхнего света в холле, он распахнул дверь и в три шага оказался около Мари. Та металась из стороны в сторону и стонала, мучимая ночным кошмаром.
– Мари!
Она села на кровати, выставив вперед руки.
– Уходите! Пожалуйста, не троньте меня!
– Это я, Джизус, дорогая. Я здесь, с тобой. – Он склонился над ней, пытаясь успокоить.
Но девушка оставалась во власти видений. Она откинулась на подушку и закрыла лицо руками.
– Не надо. Пожалуйста!
Бертон боялся дотронуться до нее. Он понимал, что она может увидеть в нем новую, более страшную опасность.
– Мари, проснись. Проснись, моя дорогая. Это Джис. Тебе ничего не угрожает. – Он нежно накрыл ее ладони своими и отвел их от лица. – Открой глаза, Мари. Ну же, моя дорогая.
Наконец она подчинилась; даже в полутьме комнаты было видно, что глаза ее наполнены страхом, который, однако, она всеми силами старалась преодолеть. Джизус понимал, что она опасалась не его.
– Кого вы рассчитывали увидеть? – мягко спросил он у нее.
– Моего преследователя.
Он кивнул.
– Расскажите мне об этом.
При свете ночное видение быстро исчезало.
– Это было так же, как и всегда. Только на этот раз он держал в руках подушку. Может быть, это вовсе и не кошмары. Может быть, я действительно сумасшедшая.
