– На самом деле я вполне сыта, и уж тем более мне совсем не хочется участвовать в массовом застолье.
– Ну если дело в платье, то…
– По-моему, – перебила я, – вы разумный человек и способны понять, что дело вовсе не в…
– Не разумный! – теперь уже перебил он. – Кретин и полный идиот! Идемте! – И потащил меня за руку.
– Куда? Вы делаете мне больно!
– Да ладно, сестрица, не очень! – Он усмехнулся, но мою руку отпустил. – Пошли-пошли! Не упрямьтесь. Де Ласмар был великий коллекционер. Он собирал все – от автомобилей до антикварной одежды! А заодно я покажу вам его фотографии, и тогда уже вы не отвертитесь от родного папеньки!
– Обувь тоже есть в ассортименте? – в тон ему поинтересовалась я.
– Обувь? – Он посмотрел на мои ноги в башмаках и толстых носках. – А какой у вас размер?
– Знаете, лучше просто принесите мне парочку его фотографий, а я пока переоденусь в то, в чем приехала. У меня вполне сносный черный костюм, и этих носков под брюками никто не заметит. И давайте больше не будем играть в Золушку.
– Ладно, постараемся.
Я торопливо переодевалась в спальне, начала шнуровать ботинки, как вдруг услышала звук открывающейся входной двери и стремительные шаги.
– Рейно, это вы?
В спальню ворвалась Моник и упала на колени передо мной. Я закричала:
– Что это значит?! Немедленно встаньте!
Но она энергично обняла мои ноги, прижалась к ним головой и запричитала с рыданиями:
– Ах, миледи, простите! Не выгоняйте меня! Умоляю! Я не знала! Поверила не тем людям! Не выгоняйте меня, хозяйка! Ради всего святого! Умоляю! Я сирота! Не выгоняйте!
– Да встаньте же! – Я попыталась оторвать ее от себя. – Оставьте меня в покое!
Но она не отцеплялась и продолжала стенать.
На мое счастье, из гостиной долетел голос Рейно:
– Где вы? Мадемуазель Брэбьи! У вас дверь настежь! Что происходит? – Он уже стоял на пороге спальни с фотоальбомом в руках. Просто потрясающе красивый от волнения. – А ну марш отсюда, Моник! Пошла вон! Ты здесь больше не работаешь! – Альбом грохнулся на пол в сантиметре от нее.
Она взвизгнула и, с мольбой глядя на меня, медленно выпрямилась.
– И забери свое барахло! – добавил Рейно и, к моему изумлению, стал хватать с кровати разбросанные по ней, не подошедшие мне «дары» и швырять их в лицо Моник. – Стерва неблагодарная! А ну пошла отсюда! Глиссе, кажется, полностью с тобой рассчитался! Чтоб духу твоего здесь не было! Забирай-забирай, интриганка, и проваливай!
Моник с перепуганным и злобным лицом сгребала вещи в с пола. Рейно орал так, как если бы в любую секунду мог ее ударить. Я окаменела.
