«Воробьешь постарался», — подумал Эммануэль, вслух же сказал:
— Благодарю вас, месье.
— При нынешних трудностях, — заметил Полквост, — двести франков в месяц — не пустяк.
Освободившийся вскоре Пижон в бессильной ярости зашагал взад-вперед по коридору. Потом ворвался в комнату Леваду и Леже.
И остолбенел: Леваду был на рабочем месте, а Леже отсутствовал.
— А вы отчего не смылись? — спросил Эммануэль.
— Да нельзя. Этот идиот Леже позвонил, что не сможет прийти после обеда.
— Почему?
— Он затеял мордобой с заводским кассиром Леже-старшим. Этот негодяй, судя по всему, присвоил два квадратных дециметра довоенной резины, которой Виктор заделывал щели в своей каморке.
— А на кой отцу резина?
— На подметки! — воскликнул Леваду. — Резину на подметки! Когда кругом столько деревяшек, представляете!
— А вас-то почему это колышет?
— Как почему! Ведь сегодня Полквост, если верить моим записям и моему шпиону, слиняет в четыре, а у меня в четверть четвертого свидание с… сестренкой! Леже всего-то и надо было сидеть в кабинете и отвечать, что я только что вышел.
Расхохотавшись, Пижон вышел в коридор.
Меж тем на другом конце города Леже, схватившися с бородатым стариком, весь в опилках катался по полу, ожесточенно кусая того в правую лопатку.
Леваду же пришлось дежурить на боевом посту.
Глава XI
В день помолвки Пижон с Видалем появились на работе в половине третьего, прекрасные как Аполлоны.
На Пижоне был восхитительный светло-сизый костюм и желтые штиблеты — сверху дырки, снизу подошвы — а также белоснежная сорочка и галстук в широкую косую лазурную и жемчужно-серую полоску.
Видаль надел свой обалденный темно-синий костюм; правда, его маленький высокий воротничок оставлял тягостное впечатление: казалось, Видаль нечаянно засунул голову в очень узкую трубу.
При виде двух таких молодцов машинистки едва не упали в обморок, и Виктору пришлось слегка пройтись им по груди, чтобы восстановить дыхание: его отец был командиром полка пожарных, а пожарные — народ ушлый. Когда он закончил, лицо у него было розовым, как сафлор, а усы стояли торчком.
Целый час Видаль с Эммануэлем делали вид, что работают, после чего выскользнули в коридор, держа курс на выход.
По дороге они столкнулись с Венсаном, облаченным в воскресный костюм из старой рогожи. Правда, чтобы не попортить пиджак, он покамест натянул вместо него высококачественный ватный фильтр от газогенератора с прорезями там, где должны быть рукава. Венсан по своему обыкновению выпячивал брюшко. Из похвального стремления к гармонии кожа у него на черепе постепенно принимала тот же оттенок, что и редкие темно-русые волосы. Чтобы как-то занять себя долгими зимними вечерами, он выращивал на лице массу зеленых струпьев: соскребая их своими черными ногтями, он получал истинное удовольствие. Он так ловко их отшелушивал, что на лице появлялась карта Европы, которую он каждый раз тщательно обновлял.
