Но это всё были дела экономические, когда речь идет о собственности, о деньгах. А тут вдруг Екклесиаста назначили заседателем на процесс по делу, где на карту была поставлена жизнь. Дело крупное, шумное. И в газетах о нем писали, и по радио говорили. Даже по телевизору пару раз мелькнуло. Вы наверняка тоже хоть краем уха да слышали».
«Я не слежу за новостями. Мой интерес теперь, как говорится, подыскивать участок посуше», — печально пошутил инвалид.
«Ну неважно. Если коротко, там сильные люди затеяли отбирать компанию у одного предпринимателя. То ли он кому-то дорогу перебежал, то ли просто компания очень уж аппетитная. В общем, взяли мужика за уклонение от налогов — как это всегда делают в таких случаях. Он сидит в следственном изоляторе, но улик против него маловато. Прокуратура тогда начинает цеплять его сотрудников, чтоб дали показания. Некоторых для острастки тоже привлекли, содержат под стражей. Но ребята оказались крепкие. Не идут на контакт. Или, может, у них там на самом деле все чисто. Хотя это, сами понимаете, большого значения не имеет. И вдруг повезло следователям. У одного из ближайших помощников предпринимателя обнаруживается рак, в предпоследней стадии. Ему надо срочно лечиться, жизнь спасать. А он в камере. Ему предлагают сделку: даешь показания — и свободен. Лечись хоть за границей, спасай свою молодую жизнь, мы же не звери.
И что вы думаете? Больной этот отказывается. Зачем, говорит, мне такая жизнь, если я себя буду сволочью чувствовать. Такой, представьте себе, болван.
Защита, естественно, собирает медицинские справки, подает в суд ходатайство на изменение меры пресечения. Адвокаты понимают, что ни черта из этого не выйдет, но такая у них работа.
И вот мой Екклесиаст попадает, как кур в ощип, на рассмотрение этого несчастного ходатайства. То есть, кажется, рассматривали уже апелляцию в горсуд на отказ в удовлетворении. Короче говоря, заболел там один из членов судейской коллегии, а больше назначить было некого.
Пустая, бессмысленная процедура. Екклесиаст сидел на своем месте, в мантии. Старался не слушать адвокатов, чтоб больше нужного не расстраиваться. Заключение врачей, справки всякие, то-сё. На скамье — задержанный. Бледный, под глазами круги. На него никто не смотрит.
Прокурор тоже зачитывает бумагу, у него свои медики. Выпускать гражданина такого-то из-под стражи нельзя — скроется от следствия.
Тот с места кричит:
— Куда? На кладбище?
Судья призывает к порядку. Бодяга продолжается.
