Что касается послушания, необходимо сказать, что сегодня никто из высших монашеских чинов больше не обходится со своими подопечными как Великий Инквизитор. Не следует думать, что простые монахи обязаны слепо следовать всем указанием старших, не имея право возразить и быть выслушанными. Сегодня требования демократического общества и братский диалог определяют общение людей и в духовных общинах. Конечно, может случиться, что человеку придется встать на путь горьких лишений, если это необходимо для блага общины. Но такие фрустрации могут и должны быть приняты во имя Христово.
Мне вспоминается один разговор с моим другом Алексом. Когда ему отказали в желании поехать паллоттинцем на год в Индию, я спросил его, не хочет ли он все же сделать это на собственный страх и риск – теперь, до торжественного обещания? «Нет, – ответил он. – Пока я повременю с исполнением этого желания; лучше я пойду в Духовную семинарию». Этот ответ поразил меня, я ведь знал, какой он свободолюбивый и своенравный человек.
Несомненно, существуют места, где еще бытуют сомнительные формы послушания или высшие чины не готовы вести диалог со своими меньшими братьями.Я замечаю иногда это, когда у меня на психотерапевтических беседах монахи. Есть среди них и настолько перегруженные, что им трудно разобраться в желаниях и нуждах своих подопечных, хоть как-нибудь их выслушать, а потом послушать и другую сторону и в общем разговоре найти удовлетворяющее всех решение. Есть еще диктаторы, которые, во имя неправильно понятого смирения и самоотречения, заставляют страдать чистые души. Но настоящее послушание не имеет ничего общего со слепой покорностью или инфантильной регрессией. Основатель нашей общины Винценц Паллотти уже сто лет тому назад отметил: «Перед тем, как принять то или иное решение, вышестоящий должен – в формах, которые он находит подходящими – посвятить в свои планы и других, и вместе с ними обдумать, что скорее всего пойдет на пользу им и общине».
Мои школьные притеснители сделали меня очень чувствительным по отношению к двум понятиям: слушать и слушаться. Ничто меня так не возмущает, как люди, подавляющие в себе законные чувства и потребности из страха перед кем-то другим. В таких случаях я в состоянии призвать таких запугивающих своих собратьев вышестоящих к ответу и в прямом, но этичном разговоре предложить им «приступить к делу» так, как это предлагал сам Иисус в Луке (17:3).
Постоянные разговоры об отказе, кресте, жертве, покорности и аскезе умоляют послушание и выбрасывают за борт привлекательность духовной общины. Такого рода послушание поощряет разве лишь религиозных мазохистов и одержимых властью садистов.
