Потом мне пришлось наблюдать трогательнейшую сцену прощания между обеспокоенным старшим братом и беззащитной младшей сестрой. Монстр катился рядом с Изабель до конца галереи — еще два сантиметра дальше и он свернул бы себе шею на лестнице. Потом он взял ее руку и поднес к губам.
«Поезжай и будь осторожна».
«Ты тоже», — прошептала она. Она была страшно бледна, наверное, наложила толстый слой пудры. Ее глаза покраснели — от хлорированной воды, от чего же еще. Она больше часа была в бассейне.
«Обо мне не беспокойся», — сказал Йонас, взглянув на меня — бесстрашный герой войны перед большим сражением.
«Я о нем позабочусь, — крикнула я, когда Изабель, наконец, спустилась по лестнице. — Я могу с ним немного поплавать, чтобы время быстрее прошло. Как-нибудь я уж спущу его вниз, в подвал».
Она вздрогнула, будто от удара, но даже не обернулась ко мне. Йонас оставался у лестницы, пока за ней не закрылась дверь. А я думала о том, что действительно могла бы его только легонько подтолкнуть.
После того, как я передала просьбу Лучии, я пошла к двери своей комнаты и теперь все еще там стояла. Йонас пытался развернуть свою коляску. Он маневрировал с усилием туда и сюда, вперед и назад, пока, наконец, не справился с этим. В первые дни он был искуснее. Не удивительно, что малый немного разучился, если он позволял себя даже до двери ванной толкать. Но возможно, что это его просто нервировало, находиться сейчас со мной наедине.
Не доезжая метров трех до меня, он остановился. «Так, — начал он неторопливо, — а сейчас, мы среди нас».
Очевидно, Изабель сервировала ему, еще тепленьким, мой монолог в кухне. Ударение было сделано однозначно на «мы».
Он скривил рот, будто хотел усмехнуться. В этом было что-то очень пренебрежительное. «Мне очень жаль Роберта, — сказал он, — мне его действительно очень жаль. Притом, что я знал его не долго, но он был отличным парнем. Кому-нибудь другому было бы совершенно начихать, что бы со мной стало. Роберт принял меня ради Изы, я это знаю. То, что я сейчас скажу, я скажу тоже ради Изы. Я видел тебя той ночью. Я видел из окна, как ты вернулась. Это было почти ровно в половине четвертого. И ты вернулась на своей машине, Миа».
«Видел из окна, — повторила я. Я тоже усмехнулась, хотя мне было не до этого. — Что, с недавних пор цыпочки на заднице выросли?»
Он скривил рот и ответил не сразу. Потом положил обе руки на подлокотники инвалидного кресла, оперся и поднял, таким образом, все тело вверх.
