Изабель продолжала говорить голосом, перевязанным траурным крепом: «Я вчера попросила господина Волберта, показать мне место, где это произошло. Он это сделал. Там было большое масляное пятно, Миа. Господин Волберт сказал, что это ничего не означает. Но они забрали твою машину. Почему, Миа? Почему они твою машину…»
Ее голос снова эффектно прервался, она должна была бы стоять на сцене. Она пару раз судорожно вдохнула и выдохнула, прежде чем продолжать дальше, на этот раз немного громче.
«Миа, ты же его любила. Скажи мне, что это ничего не означает. Миа, скажи мне, что ты этого не делала. Ты же не застрелила Роберта, или как?»
Последняя фраза была снова только шепотом. И неожиданно у нее полилось из глаз. Ее губы дрожали.
Йонас все еще похлопывал ее руку. «Не волнуйся так, — сказал он. — Врач сказал, что ты не должна волноваться».
Я не могла больше дышать, у меня было чувство, что на моей груди лежал камень, весом в центнер. Эта чудовищность нагнетала мне кровь в голове и в ногах. Я думала, что в любой момент, моя голова может взорваться.
Это было ошибкой. Я точно знала, что это было ошибкой — начать орать. К ним можно было только со спокойствием подступиться, только с трезвым рассудком. Но я собой просто больше не владела.
«Ты, подлая грязная баба! Это ты отлично придумала, но с этим ты далеко не уедешь! Я?! Я должна тебе сказать, что я этого не делала?! Ты же должна это лучше меня знать. Это ты моего брата…»
Я хотела ее ударить, но неожиданно инвалидное кресло было прямо передо мной. Йонас поймал мою руку и крепко перехватил ее у запястья. «Не трогай ее», — прошипел он. — «Достаточно, понимаешь? Она вообще ничего не сделала. Она была ночью здесь. Я могу это засвидетельствовать. И не только я. А где была ты? В твоей комнате тебя не было. Там я лично посмотрел. Ты поехала за ним».
Я только тогда заметила, что мотаю головой, когда пряди волос упали мне на глаза. Странным образом это меня успокоило, как будто настойчивым колебанием я смогла сбросить балласт.
«Я была в своем Ателье. И это вы знаете, наверное, лучше, чем я. Я не была снаружи. Волберт уже установил, что я была не в состоянии вести машину».
Йонас коротко рассмеялся. Ухмылка исчезла, наконец, с его лица и он старался утопить свой голос в горечи. «Не в состоянии вести машину? Ты? Это только дело привычки. Еще и полиция сюда же. А то я могу им с удовольствием рассказать, как это было три недели назад. Тогда ты тоже была вдрызг пьяна. Роберт хотел копов послать тебе вдогонку, чтобы ты целая вернулась. Иза удержала его от этого, она его просто умоляла. Не делай этого. С ней наверняка ничего не случится, она же часто ездит в таком состоянии. Если ты посадишь ей полицейских на шею, у нас здесь не будет больше ни минуты покоя… Об этом она могла только мечтать. Вероятно, они бы не только права у тебя отобрали, но и конфисковали бы твой драндулет. Тогда бы этого не случилось».
