Будто бы, он признался ей в этом, пока еще лежал в клинике. Она много раз звонила в Тунис, и ей показалось, при этом, что он сильно изменился. Он, как она считала, полностью ушел в себя. Чрезмерно общительным он никогда не был, ему всегда было немного трудно сходиться с другими людьми. А мы — Роберт и я — являемся для него совершенно чужими. Лифт бы его практически вынудил к тому, чтобы принимать участие в нашей жизни, хотя бы уже только из вежливости. И вынуждать его не стоило, ему нужно было дать время, чтобы привыкнуть. Если он когда-нибудь лучше с самим собой примирится, и у него не будет чувства, что он является для нас обузой, тогда он должен сам решить, хочет ли он иметь лифт.
Роберт, естественно, пошел навстречу ее желаниям и нашел ее утверждения еще и разумными. И вот, сидел, поначалу, Йонас на верхнем этаже и не имел никакой возможности добраться вниз.
После того, как оба мужчины распрощались, Изабель попросила нас о понимании, что ей хочется составить компанию своему брату. Она была возбужденной и беспокойной. «Мы же друг друга целую вечность не видели».
Да, там было много чего обсудить. Отцовское завещание, все эти клаузулы, которые препятствовали тому, чтобы она смогла воспользоваться своими красными коготками. Возможно, что он не был сходу согласен заниматься с ней и Фехнером совместными делами. Об этом я судить не могу и не хочу. Но и долго ей не потребовалось, чтобы убедить его в преимуществах и научить, как лучше всего можно вывести меня из равновесия.
Это была бы просто находка для Пиля. Изучение характера простого человека, который был неожиданно вырван из привычного окружения и ослеплен богатством других. Быстрое превращение Йонаса Торховена.
Изабель действовала очень тонко, чтобы соблазнить на это своего брата. Из его комнаты доносились всегда только безобидные непринужденные разговоры. Главное оговаривалось в другом месте и с соответствующим звуковым оформлением, которое делало невозможным что-либо понять.
Так было уже в первый вечер. Когда, около одиннадцати, я собиралась идти спать, в комнате в конце галереи было тихо. А из прилегающей ванной, доносилось громкое плескание. Это звучало, как будто кто-то неистовствует в полной ванне.
Ах ты, Боже мой, думала я, теперь эта дурочка втащила его в ванну, а вытащить одна не может. Роберт приобрел специальный подъемник, которым было несложно пользоваться. Изабель с этим не справлялась. В некотором отношении она была чересчур глупа.
