Не каждый, кто любовью одержим,
Владеет сердцем грязным и дурным.
Не каждый подозрителен и злобен,
Не каждый, шаханшах, тебе подобен!"
"Коль ты не врешь, - ей шаханшах сказал,
То заслужил Рамин больших похвал.
Но можешь клятву дать без промедленья,
Что с ним не знала ты совокупленья?
Дашь клятву, - будут все убеждены,
Что лучше Вис на свете нет жены."
Красавица, чья грудь белей жасмина,
Ответила на слово господина:
"Того, что не было, я не страшусь,
Я невиновностью своей горжусь.
Кто не грешил, тот от грехов не чахнет,
Кто чесноку не съел, тот им не пахнет,
И никакие клятвы не страшны
Тому, на ком нет никакой вины.
Считают все с душою непорочной:
Дать клятву - что испить воды проточной!"
"Так поклянись! - воскликнул царь царей. -
Свою невинность докажи скорей.
Освободись, во имя правоты,
От сплетен, наговоров, клеветы.
Сейчас я пламя разведу большое,
Сожгу я много амбры и алоэ.
Дашь клятву и взойдешь ты на костер, -
Тогда жрецов услышишь приговор.
Когда сквозь пламя ты пройдешь неспешно,
Когда докажешь всем, что ты безгрешна,
Тебя вовеки больше не унижу,
Не оскорблю попреком, не обижу,
Меж нас не будет места укоризне,
Ты станешь для меня милее жизни.
Свою невинность докажи царю, -
Тебе я всю державу подарю:
Она твоя, красавица, твоя, -
Пусть добродетель славится твоя!"
Царю сказала Вис: "Пусть так и будет,
Пусть божий суд обоих нас рассудит.
Себе же ты наносишь вред, когда
Во мне источник видишь ты вреда.
Свой грех сокрыть нам легче ото всех,
Чем приписать другому этот грех."
Немедленно Мубад созвал жрецов,
Военачальников и мудрецов.
МУБАД НАПРАВЛЯЕТСЯ К ХРАМУ ОГНЯ, А ВИС И РАМИН УБЕГАЮТ В РЕЙ
Обогатил властитель древний храм.
Дивился мир бесчисленным дарам:
То были мельницы, сады, амбары,
Поместья, драгоценности, динары,
Коровы, овцы, кони, кобылицы, -
Им не было ни счета, ни границы!
Из храма вынес пламя царь вселенной,
На площади развел огонь священный.
Его он камфарою разжигал,
Горели амбра, мускус и сандал.
Когда костер разросся, как гора,
Достигли неба языки костра, -
Возник над миром небосвод второй,
Сверкавший золотых огней игрой.
Иль то красавица в веселье пьяном
Металась и сияла горожанам?
Как в пору встреч, пылал огонь сторукий, -
То был огонь, что гаснет в дни разлуки.
Всю землю озарял он без запрета,
И устрашенный мрак бежал от света.
Никто не ведал, ни мужи, ни жены,
Зачем горит костер, царем зажженный.
Когда костер взметнулся, как живой,
Когда луны коснулся головой,
