Бездействуя, не ведали утехи.
Скучал мой конь - мой Рахш, мои борзые
И леопарды ловчие, ручные.
Не шел за ланью леопард украдкой,
Мой сокол не взлетал за куропаткой.
Увы, устало сердце от безделья:
В недвижности нет счастья и веселья!
Пусть царь позволит мне прогнать заботу,
Пусть разрешит поехать на охоту.
В Гурган, в Сари помчусь горой, долиной
И вновь займусь охотой соколиной.
Вновь обучу я соколов лихих,
На кабанов я натравлю борзых,
Для вепрей станут западней леса,
Силками для пернатых - небеса.
Оттуда в Кухистан помчусь, наверно,
А там добыча - то онагр, то серна,
А то себя иначе позабавлю,
И леопарда я на лань направлю.
Я прозябал в бездействии полгода, -
Теперь полгода мне нужна свобода!
Хочу охотой насладиться впрок,
Вернусь обратно к шаху в точный срок!"
Шах распознал обманщика личину
И тут же грубо дал ответ Рамину.
К его словам утратил он доверье
И разгадал Рамина лицемерье:
Томился тот не скукой, а желаньем,
К любовнице стремился, а не к ланям!
Обрушил шах на брата злую брань:
"Заройся в прах и больше не восстань!
Отправься в путь и не вернись обратно, -
Мне смерть твоя любезнее стократно!
Куда ты хочешь, уходи, распутник,
Беды и горя постоянный спутник.
Ступай в песках среди фаланг и змей,
А травы кровью обагри своей!
Ты любишь Вис. Она моя жена.
Пусть на твоих глазах умрет она!
Исчезнут лишь тогда твои пороки,
Когда сойдешь ты, мертвый, в ад глубокий.
Подумай о моих словах: вино
Полезно, хоть и горечи полно.
К моим словам приникни жадным ухом,
И скоро ты от них воспрянешь духом.
Стань в Кухистане мужем добронравной
Супруги, величавой, умной, славной,
Да станет под счастливою звездой
Она твоей желанною четой.
Но Вис не трогать больше ты обязан,
Не то умрешь, с ее подолом связан.
Из-за жены, сверкнув огнем булата,
Сожгу я наконец родного брата.
Его дела меня стыдом покрыли,
Так пусть же этот брат гниет в могиле!
С улыбкой не встречай мои слова:
Дразнить опасно яростного льва.
Беги, коль туча над тобой нависла:
Бороться с бурей грозною нет смысла."
Рамин спокойно эту ругань встретил
И грубостью на грубость не ответил.
Поклялся вечным солнцем и луной,
Своею жизнью, шахом и страной,
Что никогда не вступит в Махабад,
Что он владыке подчиниться рад,
Что больше никогда на Вис не взглянет,
С ее родными восседать не станет.
Затем сказал: "Властитель государства,
Ты мне поверь, что нет во мне коварства.
Для нас ты царь царей, что правит строго,
И в то же время чтим тебя, как бога.
