– Очень хорошо, – кивнул Ринат. – Сколько я вам должен платить?
Она повернулась к нему и лукаво прикусила нижнюю губу. Потом немного насмешливо произнесла:
– Я думаю, мы сумеем договориться о моем гонораре. Во всяком случае, я буду обходиться вам дешевле вашего друга. И не попрошу вас покупать мне машину. Если вы сами этого не захотите, – добавила она после секундной паузы.
– Договорились. – Он прошел в зал ресторана, и она показала ему на столик у окна, где его уже ждали.
Ринат подошел к мужчинам, которые поднялись при его появлении. Гомозков был коренастый, седовласый, с крупными чертами лица. Гребеник, напротив, был худощавый, подвижный, имел мелкие черты лица и немного вдавленные зубы. Оба знакомились с главным акционером, крепко пожимая ему руку. Затем все расселись за столом, и Плавник начал беседу. Леклерк иногда переводил некоторые детали разговора своему коллеге. Речь шла об акциях Глущенко, находившихся в доверительном управлении до тех пор, пока не будут оформлены все необходимые формальности для получения наследства.
Предупредительные официанты быстро появлялись и так же быстро исчезали. Ринат помнил, что вилку нужно держать в левой руке, а нож в правой, но Гомозков взял вилку в правую руку, пренебрегая этикетом, и Ринат решил, что может себе позволить обходиться без ножа, орудуя одной вилкой.
– Кроме акций нефтеперерабатывающего предприятия, ваш покойный родственник владел еще несколькими компаниями. В том числе транспортной компанией во Львове, – сообщил Плавник.
– Нет, – возразил Гребеник, – он ее продал за полтора месяца до своей смерти.
– Как это продал? – не понял Леклерк. – По нашим документам эта сделка не проходит.
– Продал, – подтвердил и Гомозков. – Он мне говорил об этом. Сказал, что компания приносит одни убытки…
– По нашим документам чистая прибыль транспортной компании за прошлый год составила полтора миллиона долларов, – осторожно заметил Иосиф Борисович.
– Возможно, – кивнул Гомозков, – но он решил ее продать. Может, он рассчитывал на большую прибыль.
– Сколько могла стоить такая компания? – спросил Дрюмо, с трудом подбирая слова.
– Я думаю, миллионов тридцать или тридцать пять, – сообщил Гребеник. – У них были совсем новые автобусы. И свои филиалы в Ивано-Франковске и Днепропетровске.
– Может, даже чуть больше, – добавил Гомозков, – миллионов сорок. Так будет точнее.
– У нас нет никаких сведений о продаже компании, – признался Леклерк.
– А почему он должен был сообщать адвокатам о продаже своей компании? – усмехнулся Гомозков. – Это его собственность. Хочет – продает, а не хочет – оставляет у себя. Или ваши законы запрещают продавать свою компанию?
