– Пусть так и будет. Я имела в виду лишь небольшие цветовые вариации. – Катрин чуть наклонилась и взяла в руки шелковые нити, висевшие в ряд на шнурке, идущем поперек торгового зала. – Вот чуть более теплый оттенок желтого цвета… Может быть, этот? Вот белый, более матовый… Вот серый, чуть ближе к цвету гранита…
Катрин старалась полностью сосредоточиться на беседе с новообретенной клиенткой и на проекте изготовления изделия. Но и мыслями, и сердцем – иначе и быть не могло! – она уже всем своим существом была с Жан-Полем. Катрин решила во что бы то ни стало встретиться с ним, как они и договорились. Только это было трудно осуществить, не вызывая недовольства матери и протеста дочери.
В это утро дела шли хорошо, что отнюдь не было правилом. Лишь около полудня, когда Катрин заперла дверь на обед, мать и дочь остались вдвоем и занялись уборкой помещения.
– А новая клиентка мила, правда? – произнесла Катрин как бы между прочим. – Если у нее получится этот первый пуловер…
– Ты, значит, опять собираешься в Дюссельдорф. – У Хельги Гросманн это прозвучало скорее как утверждение, чем как вопрос.
– Мама, ну, пожалуйста… Ведь ты не будешь возражать? Это случается достаточно редко.
– Видишь, тебе самой ясно, что редко.
– Конечно. Мы не встречались уже целый месяц.
Хельга Гросманн молча, не глядя на дочь, складывала очередной пуловер. Катрин чувствовала, что и ей лучше бы не раскрывать рта, но в конце концов не выдержала:
– Что ты, собственно, хочешь сказать?
– Полагаю, ты сама можешь ответить на этот вопрос.
– Он весь в делах, носится по всему миру… – Катрин запнулась, осознав, что уже несчетное количество раз пыталась все это объяснить матери.
– Ну, конечно, – подтвердила мать с показной невозмутимостью.
– Значит, ты не можешь его упрекать…
Хельга Гросманн тут же вскинула голову и взглянула на Катрин. Ее глаза, такие же серые, как у дочери, смотрели сквозь сверкающие стекла очков, что придавало взгляду жесткое, почти демоническое выражение.
– Я? Упрекать его? С какой стати?
– Да ведь каждое твое слово направлено именно на это.
– Вовсе нет. Ты взрослая женщина, и я уважаю твои права. В твои дела я вмешиваться и не думаю.
– Но тогда…
– Мне бы только хотелось, чтобы ты подумала о своем положении.
– Я им вполне довольна.
Хельга Гросманн улыбнулась, показав свои безупречные вставные зубы.
– Поверь, дорогая, если так, то и я вполне довольна. Я рада уже тому, что ты время от времени бываешь на людях, развлекаешься, флиртуешь.
