Обычно я начинаю с отца. В нашей культуре фигура отца – это, как правило, фигура родителя, находящегося на периферии. Поэтому я его включаю в беседу немедленно.
Это представляет собой не столько дань уважения "главе дома", сколько вызов его позиции “быть никем” в семье. Мне часто приходится встречать отца, больше похожего не на собственно члена семьи, а на соседа. Он приходит в дом удовлетворять свои потребности в еде и сексе, но домашние не рассматривают его как близкого человека. Бросать вызов этой псевдопозиции очень важно для создания атмосферы единства в семье. Трудно прийти к семейной общности, если отец физически присутствует в семье, но эмоционально отсутствует.
Вводя Папу в центр обсуждений семейных проблем, я даю семье надежду на то, что жизнь может действительно измениться.
К: Папа, не могли бы вы рассказать о семье. Не о том, кто ее составляет, а скорее о том, как она функционирует.
П: На ферме сейчас очень непросто. Многое врывается извне, создается атмосфера соревнования. Тот, кто застревает на ферме и вынужден там возиться, не всегда наслаждается жизнью. Ты хочешь, чтобы дело как-то шло, ты негодуешь – одни мелочи тянутся за другими, и настроение не всегда бывает самое прекрасное. А они приезжают только для того, чтобы нанести визит.
Отцам обычно очень трудно отвечать на такого рода вопросы. Хотя ответ Папы был неопределенным, он не казался уклончивым. Папа правильно определяет зоны напряженности и показывает, что осознает свою неудовлетворенность.
Когда Папа продолжил свое описание семьи, он сказал, кому из детей сколько лет. Обсуждая Марлу, самую юную, он начал с фразы: "Вот "бэби-малютка". Быть может, из-за того, что это представление оказалось более личностным, чем другие, я, обращаясь к Марле, прокомментировал его следующим образом.
К: Отсюда ты не выглядишь малюткой. Сейчас тебя можно назвать скорее "бэби-красоткой”.
П: Да, я согласен с вами, она действительно красотка.
К: Да нет же, я не хотел бы так ее называть в вашем присутствии. Ведь нужно быть осторожным, когда старик-папаша поблизости – сами знаете…
П: Согласен.
(Смех)
Это было не что иное, как апробирование подводных течений сексуальности, которые я чувствовал, но еще точно не идентифицировал.
Через несколько минут Папино описание семьи возобновилось. Заметьте, что здесь возникла необходимость обратиться прямо к Маме. Ей стало некомфортно от того, что так много внимания было уделено Папе. Ей, как эмоциональному центру семьи, трудно было трудно смириться с тем, что он так много внес в нашу беседу.
