Артур что-то шепнул своим приятелям. Михаил фыркнул и поспешил отвернуться.
Олег Петрович посмотрел на Дашу крайне сосредоточенно.
— Да что ты говоришь! А на вид вроде нормальная...
Ольга опечаленно приложила ладони к щекам:
— Ой, что вы, Олег, одиночество так портит женщину...
— Чтоб тебе липосакцию всю жизнь делать, — процедила взбешенная Ксюша.
На самом деле злилась она больше на себя — и надо же ей было предложить такую невыгодную для имиджа сестры версию! Но та тоже хороша — при всех набросилась на бедного полковника с бранью и криками, а по легенде они практически не знакомы.
Из-за угла с пыхтением выполз микроавтобус.
— А вот и наше такси пришло! — Ольга захлопала в ладоши, привлекая внимание выясняющей отношения парочки. — Друзья мои, потом поговорите, идите к нам.
Неожиданно Даша сделала странный рывок в сторону. Судя по выражению ее лица, ускорение ей было придано искусственно, но ответить доброму другу она не успела — Ксюшка поспешила перехватить инициативу. Она по-отечески обняла сестру, помогла ей подняться в автобус.
— Ну все, дорогая, все, успокойся, в жизни всякое бывает, пройдет...
— Ты о чем?
Даша пробиралась вперед, чтобы быть как можно дальше от ненавистного полковника.
— Не он первый, не он последний.
— О чем ты говоришь?
— Мне пришлось сказать всем, что он с тобой переспал, — прошептала Ксюшка.
Даша привычным жестом обхватила тонкую детскую шею, от того, чтобы рано или поздно сделать вращательное движение, ее отделяла тонкая грань.
Автобус набирал ход. Деревья понемногу расступались, открывая серо-белые, продуваемые бесконечными уральскими ветрами равнины. Невысокие горы на заднем плане лишь усиливали их отчаянную пустоту. И казалось, в этих краях, так же как и на обратной стороне Луны, никогда не бывает лета, лишь сухая, злая зима. Даша, забившаяся в угол, тоскливо вглядывалась в серую мартовскую дымку.
Пока соперница Ольги пребывала в тоске и смятении, она решила воспользоваться этим обстоятельством и распушить перья.
— Все хочу спросить, а почему озеро называют Банное?
Мужчины ответили дружным молчанием. Надо заметить, что и в их настроении произошли изменения. Полетаев выглядел крайне раздраженным и совсем не похожим на немца. Даже не будучи психологом, можно было догадаться, что достаточно любой мелочи, чтобы он послал всех на хорошем русском куда подальше и отбыл в обратном направлении. В стане рыбаков тоже ощущалась нестабильность. Олег Петрович время от времени с мучительным напряжением поглядывал то на Дашу, то на полковника. Казалось, он пытается завязать с ними разговор, но не находит подходящей темы. Артур, напротив, был полностью погружен в себя. Он не замечал даже того, что его позиции ослабевают и фиолетовая примадонна, вслед за остальными, мало-помалу переключается на немца. И только Михаил был поглощен одним-единственным предметом — собственным языком: опухоль постепенно спадала, он чувствовал, что с каждой секундой его речь становится все более внятной, и потому радостно сказал:
