– Мир и покой. Целительная безмятежность. Истинный рай.
Сквайр снова кивнул.
– И какой разительный контраст с городской суетой! Никак не могу привыкнуть к воздуху; впрочем, это вопрос нескольких дней. Ощущение такое, словно небеса сошли на грешную землю. Да-да. Здесь работать я смогу.
– Счастлив слышать. Может, теперь соизволишь объясниться на предмет своего замечания о бильярде и лошадях?
– Марк, до чего ты порою нетерпим к ближнему; да в придачу еще и жуткий циник. Какой ты, однако, сделался колючий – не таким помню я тебя по Солтхеду!
– По-моему, это ты ко мне нетерпим: критикуешь без устали. Колючий, говоришь? Может, и впрямь не худо бы побриться…
– Ну вот, опять ты чушь порешь. Лучше скажи – и, будь так добр, без глупых шуток, – отчего ты не женился на своей кузине? Честное слово, я страшно удивлен!
– Жениться на Мэгс? Зачем мне бросаться в этот омут очертя голову? Я живу припеваючи – холостяцкое хозяйство как раз для меня. Да и она живет припеваючи – в домике чуть дальше по дороге, в обществе тетушки. Словом, мы оба живем чертовски припеваючи. (А если совсем точно, так и все трое: ручаться готов, что тетушке тоже жаловаться не на что.) Так с какой бы стати людям, которые всем довольны, губить свою жизнь такой штукой, как брак?
Последовала новая пауза. Мистер Тренч покуривал сигару, мистер Лэнгли прислушивался к легкому шелесту ветра в ветвях сосен.
– Быть того не может, чтобы ты до сих пор изводился из-за отца… – помолчав, осведомился Оливер.
– Да с какой бы мне стати, пользуясь твоим же выражением, «изводиться»?
– В конце концов, он оставил тебе Далройд.
– Он оставил Далройд нам с матерью, сэр, после того, как легко и непринужденно оставил нас обоих, – ответствовал сквайр, мстительно прикусывая кончик сигары. И вновь скользнул взглядом по стройным рядам стволов, на собеседника глаз не поднимая. – Он бросил жену и малолетнего ребенка, даже «с вашего позволения» не сказав. Нет уж, благодарствую! Никогда я его не прощу, Нолл, за то, что он сделал с матерью. Никогда, никогда. После того, как отец сбежал, в ней словно что-то сломалось, внутренний свет погас. Я уверен, что этот удар свел ее в могилу до срока. В последующие годы она от потрясения так и не оправилась. До исчезновения отца – неизменно веселая, счастливая; а после…
Голос его прервался – не от избытка чувствительности, но от неудовольствия.
– Должен признаться, для меня это – колоссальная загадка, – промолвил Оливер. – Просто понять не могу. Чтобы мой бедный отец да хотя бы подумал о таком… Да и чего ради? Зачем владельцу Далройда бросать семью, титул, владения, отказываться от положения в обществе? Что он приобретает взамен, скажите на милость? В толк взять не могу. Ну да ладно, оба они уже закончили земное поприще, мой – так точно, а твой – скорее да, чем нет. Однако жаль мне, что с твоим отцом я знаком не был и даже ни разу не встречался.
