В гостиной Патрик небрежно листал какой-то автомобильный журнал. Динни собрала остатки приборов со стола, затылком ощущая его взгляд. Она не хотела знать, как он на нее смотрит… если на самом деле смотрит. Она боялась поднять глаза, по спине пробегал уже знакомый холодок.
Она выскользнула из комнаты, пожелав ему спокойной ночи, и отправилась показывать Линде гостевую комнату.
Потом вернулась в свою спальню и без сил опустилась на постель.
Проспись, резко сказала она себе. Она наскоро умылась, приняла душ и закуталась в теплое одеяло.
Когда Алан пришел, она уже крепко спала. Как он разделся и улегся рядом, она уже не слышала.
С отстраненным любопытством Динни смотрела из иллюминатора вниз, на сероватую дымку облаков.
Ее руки были напряженно сжаты между колен: она побаивалась летать еще с детства.
Телефонный звонок разбудил ее в четыре утра. Звонила мама из Калифорнии. Сообщение о том, что отцу плохо и его отвезли в больницу, застало Динни врасплох.
Она тут же заказала билет на самолет, и через два часа Алан отвез ее в аэропорт. Динни даже не смогла попрощаться с Линдой и Патриком. Она решила, что не стоит их будить – они были утомлены перелетом…
И вот теперь, сидя в комфортабельном кресле, рассеянно потягивая минеральную воду, Динни размышляла. Ей было над чем подумать. Вернее, о ком подумать…
Ее сознание словно троилось. Параллельно она беспокоилась о трех вещах.
Первая, конечно же болезнь отца. Динни переживала за него всем сердцем. Она готова была отдать все, что в ее силах – деньги, уход или такой уход, который можно купить за деньги, лекарства, витамины, забота… Готова была поделиться собственным здоровьем, понимая, что это невозможно. Знала, что при всех деньгах и профессионализме врачей лечатся все же не все болезни…
Второй ее мыслью был, конечно, Алан. Она скучала по нему всей душой…
Но вот сердцем сейчас стремилась не к нему.
Патрик.
Динни сама не понимала, что с ней происходит. Она готова была отдать все что угодно, лишь бы этого не ощущать.
Она даже не могла назвать ни одной явной причины, которая вызывала бы такой живой интерес… такое неприкрытое влечение к родному брату собственного мужа!
Она была слишком неопытна, слишком юна.
Она терзалась оттого, что не в состоянии управлять своими чувствами.
Если бы она была более лицемерна и менее искренна, то, конечно, смогла бы соврать самой себе, что ее интерес к Патрику просто интерес к новому в ее жизни человеку, тем более являющимся ее родственником теперь.
