Тогда остальное не играет существенной роли.
И тут Динни вспомнила эпизод на вечеринке в доме Хелен…
«Мужчины могут быть не теми, кем они пытаются или хотят казаться».
Черт! Ну зачем она вспомнила об этом именно сейчас?
А что ты, по сути, знаешь об этом человеке?
Динни принялась размышлять. Ничего, кроме того, что он рассказывал о себе сам. Ничего, кроме пары, наверное, слов от кузины, из которых Динни поняла, что вроде как та знает Алана не первый день и если он не хороший ее знакомый, то уж точно хороший знакомый ее друзей.
Иными словами, она ничего не знает о человеке, который только что предложил ей стать его женой. Да и он знает о ней не больше.
Да, пока он был очень внимательным и предупредительным по отношению к ней. Она не видела от него никакой обиды, ни малейших попыток задеть или доставить неприятности. И вроде бы ей не о чем было тревожиться, но все же, все же… Прошло еще так мало времени. До смешного мало, ничтожно мало…
Минуточку. Если он готов ждать, то почему она так мучается?
Можно принять предложение, но не торопиться. Спешить ведь некуда, время расставит все по местам.
Принять предложение для виду? – спросила себя Динни.
А даже если и так? Заодно она сможет проверить и свои чувства.
Ага, а если он скажет что-то вроде «Не хочешь меня – и не надо, на меня полно желающих»?
Значит, ему нужно было только одно… Как и тому типу из особняка, Роберту.
И тогда ее решение тем более будет правильным. Она не дала себя в обиду тогда, не даст обидеть и впредь.
Динни решительно поднялась и вышла на кухню.
Алан стоял у подоконника, небрежно облокотившись на него. Динни невольно залюбовалась им. Он держал на руках щенка и почесывал его за ухом…
Алан улыбнулся ей, и у нее внутри все замерло. Все, о чем она успела подумать, сразу показалось ей несущественным…
– Итак? – спросил он. – Ты согласна?
Динни просто молча кивнула, про себя чувствуя вину… да, именно вину. За то, что она соглашается, мысленно зная оговорку, придерживая для себя путь к отступлению. За то, что это ее «да» не стопроцентное, а условное. Черт, но ведь она вовсе не делает ему больно. А скажи она правду – и ему было бы неприятно. А откажи она ему – вот тогда, наверное, ему действительно было бы больно…
– Иди ко мне, – просто сказал он.
Динни подошла ближе, он спустил щенка на пол и обнял ее. Динни уткнулась носом в его плечо. От его тела исходило ровное тепло и какой-то пьянящий запах. Он кружил ей голову не хуже любовного зелья, в нем удивительным образом сочетались нотки морского бриза, коры дуба, бергамота и еще чего-то непонятного, неуловимого – может быть, ментола?
