Прибывший первым Чарльз застал ее совершенно готовой к приему. На ней было платье из алого шифона, замысловатые складки которого скрывали талию и бедра. К вырезу глубокого декольте были прикреплены орхидеи и бриллианты. Бриллианты были повсюду в виде брошек, серег, сталактитами спускающихся с мочек ушей. Бриллианты охватывали шею и блестели на запястьях. Поистине, она была великолепна.
— Ну? — спросила она и посмотрела на мужа.
— Дорогая моя, — мягко произнес Чарльз, — я потрясен.
Что-то в его голосе вызвало ее раздражение.
— Тебе не нравится? — спросила мисс Беллами. — Почему?
— Ну что ты! Превосходно! Ослепительно!
Флоренс, открыв новый флакон духов, переливала их в пульверизатор из венецианского стекла. Комната наполнилась таким резким и сильным запахом, что он показался почти видимым. Чарльз слегка поморщился.
— Ты считаешь, что я слишком нарядна, Чарльз? — спросила мисс Беллами.
— Я полностью доверяю твоему вкусу, — ответил он. — Ты выглядишь великолепно.
— А почему тогда ты гримасничаешь?
— Из-за этих Духов. Мне кажется, что запах слишком сильный. Он какой-то…
— Какой же?
— Думаю, слово «непристойный» больше всего сюда подходит.
— Между тем это самые изысканные и дорогие духи сезона.
— От этих духов можно, поистине, задохнуться.
— Мне очень жаль, — произнесла она резким голосом, — что ты считаешь мой вкус дурным.
— Мэри, дорогая моя…
Флоренс закрутила пробку пульверизатора и поставила его вместе с пустым на три четверти флаконом на туалетный столик, а сама удалилась в ванную.
Чарльз Темплетон, взяв руки жены в свои, поцеловал их.
— А вот это, — заметил он, — твои обычные духи.
— Остатки.
— Я куплю тебе еще.
Она попыталась отнять у него руки, но он задержал их.
— Исполни одну мою просьбу, — проговорил он, — ладно? Я ведь никогда ни о чем тебя не прошу.
— Чарльз, дорогой, — нетерпеливо воскликнула она, — ну что?
— Не брызгайся этой гадостью. Мэри, это вульгарно. Комната уже провоняла ею.
Она с гневом посмотрела на него. Кожа у него была в пятнах, на носу проступили красные жилки, а глаза были водянистые.
— Не смеши меня, — ответила она и вырвала руки.
В дверь постучали, и вошел Уорэндер. Увидев мисс Беллами, он несколько раз повторил:
— Вот это да!
Его изумление было настолько явным, что дурное расположение мисс Беллами перешло в своего рода раздражительное удовлетворение. Теперь она обращалась исключительно к полковнику, подчеркнуто не замечая мужа.
— Ты самый расчудесный и изумительный душка, — проворковала мисс Беллами, поцеловав полковника в ухо. Тот, покраснев, произнес:
