Призывно пискнул видеофон. Вежливо сообщил:
— Вызов принят к исполнению. Установление связи через двадцать секунд.
Я вскочил. Бросился к экрану. Встал перед круглой голубоватой линзой камеры. Связь через двадцать секунд…
За сотни, а может быть, и тысячи километров от меня антенны станции связи готовились выбросить вверх, в космос, мой вызов — сжатый до миллисекунд времени закодированный сигнал. Где-то над планетой зависший на стационарной орбите ретранслятор-автомат подхватит эстафету, передав промодулированным лазерным лучом сообщение на Межзвездный передатчик — двухкилометрового диаметра шар, вращающийся по независимой околосолнечной орбите. Там, переведенный на язык гравитационных импульсов, собранный в один пакет с тысячами других сообщений, сигнал уйдет во Вселенную. В космосе, вблизи звезды Бэлт, его примут антенны местной станции. И все пойдет в обратном порядке.
На экране успокаивающе изумрудным светом светилось: «Ожидайте». Но я не нуждался в уговорах. Я и так ждал целый день. Теперь я не отошел бы от экрана и до утра.
Экран ожил. Секунду изображение было не в фокусе, потом подстроилось. На фоне облицованной деревом стены я увидел усталое женское лицо. Мать Арниса. На ней был строгий темный костюм, и я вдруг сообразил, что субъективное время наших планет совпадает. Не похоже, конечно, что я вытащил ее из постели… И все равно ужасно неудобно…
— Здравствуйте… — неловко начал я. — Добрый вечер.
У меня из головы вдруг начисто вылетело ее имя. И чем усерднее я пытался его вспомнить, тем надежнее забывал.
Несколько секунд женщина на экране всматривалась в мое лицо. То ли видеофон никак не наводился на резкость, то ли она просто меня не узнавала. Мы видели друг друга раза два или три, и то лишь по видеозаписи.
— Здравствуй, — безо всякого удивления произнесла она. — Ты Алик, друг Арниса.
— Да, — обрадованно подтвердил я. И зачем-то добавил: — Мы были в спортлагере прошлым летом.
Она кивнула. И продолжала молча смотреть на меня. Странно как-то смотреть. Безразлично.
— Арнис не спит? — неуверенно спросил я. — Он может подойти?
Голос ее стал еще более бесцветным:
— Арниса нет, Алик.
Я понял. Я сразу же понял, может быть потому, что наперекор доводам рассудка боялся этого. Но все равно спросил, упорно не желая верить.
— Он спит? Или ушел куда-то?
— Арниса больше нет, — повторила она, добавив лишь одно слово. Решающее. Больше нет Арниса.
— Неправда, — услышал я собственный голос. И закричал, не понимая, что говорю: — Неправда! Неправда!
