– Постой, ты еще не все рассказал мне! – крикнул Олаф, когда паук опять лег на пол и поджал под себя ноги, выражая так свое отчаяние. – Сколько здесь помещений? Сколько летающих и бегающих железных тварей? Зачем тут шатровики?
«Я ничего не знаю, каратель, и скорблю об этом. Мы всегда были здесь, в клетке. Иногда нам давали еды и воды, все поступало по трубам… Их спускают сверху, ты еще увидишь. Сломать клетку невозможно. Шатровики… Я не хочу говорить об этом, чивиец. Прости, я утомлен.»
Резко оборвав разговор, смертоносец замер на полу своей клетки. Олаф не спеша припомнил все сказанное, задумчиво прошелся по периметру клетки. Смертоносец – друг, и друг могучий. Если выпустить его из клетки, предкам со звезд, точнее тшерам, не поздоровится. Даже без яда восьмилапый слишком стремителен, да и «сбруя» с ним не справится.
Самцы шатровика с грохотом ударились о стены своей клетки, когда Олаф оказался рядом. Человек, находясь в полой безопасности, впервые в жизни спокойно рассмотрел степных пауков с близкого расстояния. Они и в самом деле очень походили на смертоносцев. Самцам было примерно по два года, по крайней мере будь они смертоносцами, он так определил бы их возраст.
Почему Чанжа не захотел про них говорить? Он пригляделся к гнезду шатровиков. Паутина была сплошь новая, чистая, будто сотканная вчера. Это позволило рассмотреть трех самок – двух молодых и Старую. Старая самка тоже была не слишком крупной… Лет шесть, может быть, семь – если опять же отнестись к ней как к смертоносцу.
Олаф оглянулся на Чанжу. Паук не двигался, продолжая тосковать. Если это состояние продлится несколько дней, жизнь паука окажется под угрозой. Странно все это: смертоносец, шатровики, Старая самка укусила Плока… Они были в одной клетке? Зачем? Странно так же, что после гибели сородича смертоносец остался активным, жизнеспособным. Разумные восьмилапые – коллективные насекомые, одиночества долго не выдерживают.
Раздались громкие, уверенные шаги. Олаф повернулся и увидел идущего по проходу Фольша. Лжебог, а точнее, тшер, выглядел именно так, как в насылаемых на сотника видениях. Он остановился перед клеткой, на безопасном расстоянии и пристально посмотрел карателю в глаза.
– Вот и я. Т вед так мечтал увидеть меня во плоти? Смотри.
– Я счастлив, – Олаф не отводил глаз. – Может быть, откроешь дверь?
– Еще рано. Вот когда мы все обговорим, придем кое к каким соглашениям, тогда и откроется дверца. Сядь.
