– Меня это возбуждает! – крикнула из-за спины сотника женщина.
Олаф оглянулся и увидел, что она открыла прежде не замеченную им дверь, доставала что-то, похожее на упряжь.
– Я не собираюсь никому отдавать меч, – инстинкт подсказал сотнику, что за лук хвататься поздно. Он прижался к стене. – Где Фольш? Мне надо поговорить с ним.
– Сперва поговоришь с нами… – Рогнеда развернула упряжь и Олаф почуял угрозу.
– У меня срочное дело к нему, я только что вспомнил… – со всей доступной стремительностью Олаф прыгнул к Рогнеде, на лету выхватывая меч.
Но было слишком поздно. Навстречу воину метнулась «сбруя». Она будто ожила, крепкие ремешки из странной кожи обхватили руки и ноги сотника, на твердый пол он рухнул уже крепко связанным. Все, что ему удалось – ударить Рогнеду головой в живот.
– Ах ты гадина!.. – она согнулась от боли, потом выпрямилась и сильно ударила Олафа ногой. – Да ты агрессивная обезьянка, оказывается!
– Ты же говорила, тебя это возбуждает! – напомнил Роки, не спеша приближаясь. В руке он держал блестящий предмет с узкой, выступающей вперед трубкой.
– Откуда я знала, что он такой буйный?.. В «Танке» вел себя спокойно, хотя я и держала шокер под рукой. Сними с него все.
– Вот еще… Я не интересуюсь голыми мужиками.
Убедившись, что ремни держат сотника крепко, Роки спрятал в чехол на поясе свое странное оружие и не спеша снял с воина меч, лук и нож, потом тщательно обыскал.
– Это тебе больше не понадобится… – он забрал шар Фольша. – Да и вообще, я подержу у себя твои вещи. В сапогах у тебя, насколько я помню, тоже ножи.
Олаф заскрипел зубами от злости, пытаясь разорвать проклятые путы. Он уже и не помнил того времени, когда расхаживал безоружным. Остаться даже без ножа, какой позор!
– У меня будет синяк, – Рогнеда напомнила о себе еще одним ударом. Обувь у нее оказалась тяжелой и твердой. – Пойду полечусь. Займешься им?
– Ты поглядывай за степью, – напомнил ей о чем-то Роки. – Дым валит уже со всех сторон, как бы тебе не пришлось еще раз выехать. Вообще, почему ты не привезла Доллу?
– Фольш, кажется, хочет всех. Не знаю, зачем, – Рогнеда ушла.
– Отпусти меня! – выдавил из себя Олаф, пытаясь успокоиться. – Я понял твою силу.
– Ничего ты пока не понял, – вздохнул Роки, переворачивая пленника, чтобы еще раз ощупать швы куртки. – И не поймешь, если будешь так себя вести. Фольш будет очень расстроен… Что-то еще есть на тебе железное, но что? Ремень я снял… Помоги-ка: где у тебя еще спрятан нож?
