– Может, нам рассыпаться? – спросил он. – Тогда, может, не всех найдут.
– Ты думаешь, они там дураки? – у Люсьена от шага почему-то закололо в боку. – Нас пересчитали еще вечером.
– А может те, вчерашние, и правда не долетели в темноте?
– Тогда про нас вообще не знают. Нет, разбегаться глупо.
– А вот еще я подумал, – не унимался Джани. – Найдем холмик, и там оборону займем. Может, отстреляемся? Нам только до вечера продержаться.
– Они принесут сюда столько людей, сколько потребуется. А еще стрекозы очень ловко кидают камни в головы. Как ты будешь отстреливаться, если со всех сторон лучники, а ты бегаешь по своему холмику и уворачиваешься от булыжников? Отстань, Джани. Надо просто идти вперед.
Келвин наконец остановился, стал, тяжело дыша, разрывать землю в низинке. К нему присоединился Аль, и скоро все с наслаждением пили воду. Воины успокоились быстро, а вот Доллу Келвин оттащил от «колодца» за волосы.
– Нельзя много пить, мы ведь опять побежим сейчас.
– Я больше не могу! – взмолилась девушка. – Куда бежать? Стрекозы летают быстрее всех! Оставьте меня, а?
– Видишь, у Люсьена на боку висит длинная острая железка? – тихо спросил ее Келвин.
Долла замолчала. Немного посидев, дав солнцу высушить пот, стражник поднялся. Теперь Люсьен опять вышел вперед. Некоторое время он вел отряд пешком, затем начал перемежать шаг с бегом. Никто не разговаривал, никто не смотрел на восток. Люсьен подумал, что был бы не против первым получить в спину стрелу, если уж стрекозы появятся. Умирать – так побыстрее. Но солнце поднималось все выше, а летучек пока не было.
– Думаю, они пока проверяют степь ближе к городу, – предположил Келвин. – Ведь с того места мы ушли, а куда – они не знают. Важнее всего не подпустить нас к свои драгоценным личинкам.
– Какая разница? – Люсьен заставил себя оглянуться. Небо было чистым. – Нет и хорошо. Но день только начался…
Он опять побежал и Келвин послушно затрусил следом. Солнце все сильнее припекало спины. Вокруг буйствовала степная жизнь: тысячи травоядных жуков пожирали траву, вокруг них будто дремали разнообразные хищники и стервятники. Среди них почти не было опасных для человека – самые страшные твари предпочитали почему-то охотиться ночью.
Паук-верблюд, огромный, нескладный, будто издеваясь над людьми обогнал отряд. Люсьен вспомнил, как скакал прежде на смертоносцах. Восьмилапые бегут не только очень быстро, но и удивительно ровно, в седле можно спать, вытянувшись почти во весь рост на плоской спине. Олаф говорил, что сравниться с хорошей гонкой может только полет на стрекозе… Все успел этот сотник. Люсьен опять оглянулся. Никого, в небе только мухи, шмели да осы.
