Над ними пролетела стрекоза. Самая обыкновенная летучка, небольшая, с зеленым отливом. Такая не смогла бы поднять в воздух даже ребенка, но Олаф вздрогнул, оглянулся.
– Я не для того веду тебя в свой дом, чтобы позволить каким-то стрекозам помешать нам, – хмыкнул Фольш. – Доверься мне, сотник.
– Я никому не доверяю, поэтому и жив до сих пор.
– А сколько тебе лет? Двадцать восемь? Ну, для человека твоей профессии, это конечно солидный возраст. В степных городах некоторые женщины доживают даже до семидесяти…
– Сказки.
– Нет, правда! Конечно, зубов уже нет, здоровья никакого, но доживают. А мне – сколько лет? – Фольш хитро ухмыльнулся. – Сможешь угадать?
– Не буду, – Олаф поправил мешок, при этом незаметно чуть передвинув колчан.
Лук в сущности не нужен, не нужен и меч. Стрела к отравленным наконечником, вот настоящее оружие. Одно движение, одна царапина – и Фольш больше никогда никому не покажется. Вот только не думать об этом. Не думать, не думать, не думать…
– Что же ты за человек? – горестно помотал головой бог. – Тяжело как-то. Ты не хочешь разгадывать тайны, ты хочешь уничтожить их. Схватить виновных и посадить на кол, желательно, продлив при этом себе удовольствие.
– Никакого удовольствия я от их воплей не получал, – Олаф еще раз поправил мешок. – На кол сажают, чтобы человек перед смертью успел облегчить душу, рассказать все, что знает. Левее этой горы, Валомриканси, есть проход? Ты говорил так… Знаешь, она совсем не кажется мне самой большой.
– Тем не менее она самая высокая, просто стоит дальше других, – как-то печально сообщил Фольш. – Держи левее, там найдешь проход, а уже вскоре будет черная скала с белой меткой. Ты сразу узнаешь.
– Спасибо, – сотник опять протянул руку поправить лямку упрямого мешка.
– Но что это тебе даст?..
Молниеносным движением Олаф выдернул из колчана стрелу и в падении, снизу вонзил ее в могучую руку Фольша. Такого движения не смог предугадать даже читающий мысли бог, он остановился, сверху вниз глядя на упавшего сотника. Тот с силой воткнул свое оружие в удивительный сапог, и стрела вдруг легко проткнула ногу бога насквозь.
Потом Фольш упал вперед, так что Олаф едва успел откатиться. Сотник выхватил меч, приготовился рубить поверженного бога – он не человек, вдруг встанет? Но перед ним уже ничего не было, только легкий туман скользил у самой земли. Еще мгновение – и не осталось ничего. Олаф нагнулся, подобрал стрелу, осмотрел. Ни капли крови… Была ли она в плоти Фольша? Он достал шар.
