Глебски и О'Лири тем временем пробирались вперед на правом фланге. Судя по сообщению Биденмайера, они сейчас находились даже ближе к неведомым врагам "красных партизан", чем сами террористы – во всяком случае, на этом направлении – и потому удвоили осторожность. И все же силуэт, спрятавшийся за деревом в высокой траве и едва различимый даже в инфракрасном диапазоне, О'Лири заметил слишком поздно.
– Пятый, справа! – крикнул он, и Глебски с оружием в руках начал разворачиваться к источнику опасности – успев повернуться ровно настолько, чтобы стрела, прилетевшая из мрака, ударила его точно в сердце.
Палец Глебски надавил на спуск, отправляя в полет одну за другой восемь пуль, но все они ушли выше цели. Грохота очереди не было – готовясь к бою с превосходящим противником, где главная ставка делается на скрытность и внезапность, спецназовцы установили на свои М16 глушители, так что, если бы не продолжающаяся пальба на западе, тишину нарушили бы лишь быстрые негромкие хлопки, лязганье ходящей туда-сюда затворной рамы и шорох срезанных пулями кустов. Солдат упал в траву, а его противник уже скользил ужом прочь от раскрытого убежища, надеясь занять новую позицию. О'Лири выстрелил тремя пулями. Тело лучника трижды дернулось и застыло.
– Пума – Пума-шесть, в пятого стреляли из лука, я снял стрелявшего, – доложил О'Лири.
– Пума-пять, в порядке? – спросил Брэддок.
– Что мне сделается… – ответил Глебски не по уставу. – Прицел мне сбил, гад. Разрешите осмотреть тело?
– Пока подожди. Там рядом наверняка другие. Седьмой, десятый – на правый фланг, поможете пятому и шестому. Пума, разрешаю превентивный огонь по лучникам, не участвующим в перестрелке с бандитами.
– Ээ… Пума, – вклинился вдруг в радиообмен доктор. – Осторожней там с этими стрелами. Они могут быть отравлены.
– Парни, слышали, что сказал док? Не хватайтесь за эту дрянь голыми руками.
Пожалуй, это был единственный способ, каким стрелы могли повредить спецназовцам. Их защитные костюмы представляли собой сплошной гибкий доспех, где между двумя слоями кевларовой материи находилась жидкая взвесь особых наночастиц, при ударе мгновенно изменяющих конфигурацию с аморфной на кристаллическую. Костюм в этом месте становился твердым и непробиваемым даже для пули из "Калашникова", не говоря уж о стреле – а потом вновь делался мягким и не стеснял движений, что выгодно отличало его от бронежилетов старого образца. Впрочем, удар все же оставался чувствительным и грозил синяком, так что натренированные рефлексы Глебски недаром заставили того немедленно залечь, как только он понял, что по нему стреляют.
