Но как такое могло произойти? Задремал, разомлев от жары? Вряд ли: тепло, но одуряющего зноя нет. Рядом не останавливалась машина, никто к нему не подходил. В этом случае, например, ещё можно было бы подумать, что брызнули какой-то дурью и он на какое-то время отключился, а так…
Хотя возможно ли человеку брызнуть в лицо — и чтобы он именно самого этого момента не помнил, Павел сильно сомневался.
Когда он сообразил, что Маши нет уже достаточно долго, то пробежал почти весь лес насквозь, точнее, не лес, а просто густую полосу деревьев, за которыми максимум метров через пятьдесят от шоссе уже начинались поля.
Маша как сквозь землю провалилась.
Был момент, когда Павел подумал, что она, возможно, решила «жёстко» пошутить: подобное иногда случалось. Он немного разозлился и нарочито безразлично вернулся к машине, подозревая, что девушка уже прячется за ней и хихикает. Но «тойота» одиноко стояла на обочине, а радом никого не было.
Однако даже тогда он не сомневался, что Маша его разыгрывает. Но, когда прошло ещё минут пятнадцать, в течение которых Павел несколько раз громко звал девушку, прося прекратить глупости, он испугался по-настоящему…
— Слушай, — спросил Нефёдов, подбрасывая на ладони ключи зажигания и косясь на старшего, уже забравшегося в уазик, стоявший рядом, — ты извини, конечно, но, может, она сбежать от тебя решила? Не может такого быть?
Павел дико посмотрел на милиционера:
— Простите, но вы просто чушь говорите! У нас… классные отношения. Маша бы не сбежала, тем более — так по-идиотски! Никогда!
Нефёдов только покивал и вздохнул: с высоты его жизненного опыта многие восторги юности казались наивными заблуждениями.
— Ладно, садись! — Милиционер почти ласково подтолкнул парня к машине. — Разберёмся!
Павел вдруг остановился, как вкопанный, словно до него лишь сию минуту дошло: его подозревают в прямой причастности к исчезновению Маши.
— Погодите! Вы думаете, что…. Да?!
— Ничего мы не думаем! — резко оборвал лейтенант, высовываясь из «бобика»: мысли о ждущей дома баньке и пухлой жене навязчиво стучали в темя. — Но человек-то пропал, как ты сам утверждаешь, верно? И ты единственный свидетель. А в таком деле единственный свидетель, который ещё и сам заявитель — это почти подозреваемый. Придётся задержать до выяснения некоторых обстоятельств, составить протокол. А ты как думал?! Не вызывал бы нас, уехал бы — и никто бы тебя не задерживал.
— Вы это серьёзно?… — начал Павел, но в отчаянии махнул рукой, выругался и сел в машину.
